Лабиринт у моря

Существует ошибочное мнение, что традицию наследуют механически, без усилий… Однако, по сути, любой контакт с прошлым — дело тяжкое и неблагодарное, ибо наше мелкое «я» визжит и препятствует этому.
Я всегда желал, чтобы меня не оставляла вера в то, что великие произведения духа более объективны, чем мы сами. И что они будут нас судить. Кто-то справедливо заметил, что не только мы читаем Гомера, рассматриваем фрески Джотто, слушаем музыку Моцарта, но и Гомер, Джотто и Моцарт присматриваются и прислушиваются к нам и убеждаются в нашем тщеславии и глупости. Бедные утописты, дебютанты в истории, поджигатели музеев, ликвидаторы прошлого подобны тем безумцам, которые уничтожают произведения искусства, поскольку не могут простить им спокойствия, достоинства и исходящего от них холодного света.

С.328: "Численность римской армии, даже в период ее максимального развития, была меньше полумиллиона человек. Принимая во внимание, что при Августе, как считают статистики, население империи составляло 54 миллиона человек, это дает пропорцию, не превышающую одного процента граждан под ружьем.
Стало быть, не количество, а именно качество - обученность, организация, тактические способности - были решающими в вопросе о преимуществах римских орлов. Римляне встречались на полях сражений с добровольцами, пошедшими воевать, чтобы защитить свою свободу. А основой римской армии была вербовка, и каждый солдат был профессионалом в своем ремесле".

Тот факт, что перед шедеврами я всегда чувствовал себя неуверенно, я считаю вполне естественным. У шедевров есть одно хорошее свойство: они разрушают нашу заносчивую самоуверенность и ставят под вопрос нашу значительность. Шедевры отнимали у меня часть моей действительности, призывали к молчанию, к прекращению мышиной возни вокруг дел незначительных и глупых. Они заботились и о том, чтобы я, как говорил Томас Мор, не слишком бы возился со своим чересчур расхозяйничавшимся «я». Если позволено будет назвать это сделкой, то сделка с шедеврами — самая выгодная из всех возможных. За свое смирение и умиротворение ты получаешь взамен такие «мед и свет», какие сам в себе не смог бы создать.