Война и мир. Том 2

Два одинаково сильные чувства неотразимо привлекали Пьера к его
намерению. Первое было чувство потребности жертвы и страдания при
сознании общего несчастия, то чувство, вследствие которого он 25-го поехал в Можайск и заехал в самый пыл сражения, теперь убежал из своего дома и, вместо привычной роскоши и  удобств жизни, спал, не раздеваясь, на жестком диване и ел одну пищу с Герасимом; другое - было то неопределённое, исключительно русское чувство презрения ко всему условному, искусственному, человеческому, ко всему тому, что считается большинством людей высшим благом мира. В первый раз Пьер испытал это странное и обаятельное чувство в Слободском дворце, когда он вдрут почувствовал, что и богатство, и власть, и жизнь, все, что с таким стара
нием устроивают и берегут люди , — все это ежели и стоит чего-нибудь, то только по тому наслаждению, с которым все это можно бросить."

"Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся у Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которое держало ещё толпу, прорвалась мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. жалобный стон упрёка был заглушен грозным и гневным рёвом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, размыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и поглотила всё. Ударивший драгун хотел повторить свою удар. Верещагин с криком ужаса, заслоняясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он накинулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, вместе с ним, упал под ноги навалившегося ревущего народа."

"И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную ещё им восточную красавицу. Ему странно было самому, что наконец свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то она план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания  волновала и ужасала его. "Но разве могло быть иначе? - подумал он. - Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! - думал он о своих войсках. - Вот она, награда для всех этих маловерных, - думал он, оглядываясь на приближённых и на подходившие и строившиеся войска. "

"Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звёзды, своими куполами В лучах солнца. При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойная любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чужой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии без ошибочно узнаётся живое тело от мёртвого, Наполеон с Поклонной горы видел трепитание жизни в городе и чувствовал как бы дыхание этого большого и красивого тела.
-Этот азиатский город бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот она наконец, этот знаменитый город! Пора! "

"Нравственная сила французской атакующей армии была истощена.  Не та победа, которая определяется подхваченными кусками материи на палках, называемых знамёнами, и тем пространством, на котором стояли и стоят войска, - а победа нравственная, та, которая убеждает противника в нравственном превосходстве своего врага и в своём бессилии, была одержана русскими под Бородиным. Французское нашествие, как разъярённый зверь, получивший в своём разбеге смертельную рану, чувствовало свою погибель; но оно не могло остановиться, также как и не могло не отклониться вдвое слабейшее русское войско. После данного толчка французское войско ещё могло докатиться до Москвы, но там без новых усилий со стороны русского войска оно должно было погибнуть истикая кровью от смертельной нанесённой при Бородине раны."

"И не на один только этот час и день были помрачены ум и совесть этого человека, тяжелее всех других участников этого дела носившего на себе всю тяжесть совершавшегося; но и никогда, до конца жизни, не мог понимать он не добра, ни красоты, ни истины, незначение своих поступков, которые были слишком противоположны  добру и правде, слишком далеки от всего человеческого, для того чтобы он мог понимать их значение. Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого. "

"Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни, и надо понимать это и не играть в
войну. Надо принимать строго и серьёзно эту страшную необходимость. Всё в этом: откинуть ложь, и война так война, а не игрушка. А то война - это любимая забава праздных и легкомысленных людей... Военное сословие самое почетное. А что такое война, что нужно для успеха в военном деле, какие нравы военного общества? Цель войны — убийство,
орудия войны — шпионство, измена и поощрение ее, разорение жителей,
ограбление их или воровство для продовольствия армии; обман и ложь
называемые военными хитростями; нравы военного сословия — отсутствие свободы, то есть дисциплина, праздность, невежество, жестокость, разврат, пъянство. И несмотря на то — это высшее сословие, почитаемое всеми. Все цари, кроме китайского, носят военный мундир, и тому, кто больше убил народа, дают бОльшую награду.. Сойдутся, как завтра, на
убийство друг друга, перебьют, перекалечат десятки тысяч людей, а потом будут служить благодарственные молебны за то, что побили много людей (которых число еще прибавляют), и провозглашают победу, полагая, что чем больше побито людей, тем больше заслуга. Как Бог оттуда смотрит и слушает их!- тонким, пискливым голосом прокричал князь Андрей.— Ах,душа моя, последнее время мне стало тяжело жить."