Повести. Рассказы

Эстетический восторг, который испытываешь при погружении в уникальный стиль повести, жутко контрастирует с чёрной безысходностью повествования. Платоновский самобытный слог рисует реальность до такой степени достоверности, что уже не верится в её настоящесть. «Котлован» предстаёт некоей притчей, мифом, карикатурой, антиутопией, при этом остаётся предельно реалистическим — и неизбывно горестным — произведением. Честно, не припомню более беспросветно серой, гнетущей, мрачной атмосферы в литературном произведении.

Безрадостная картина жизни. Строить котлованы и создавать колхозы. Радость по приказу. Нищета и голод. Рабочий — ничто. Человек — тело. Жертвы во имя светлого будущего. Только труд, труд, труд, иступляющий до бесчувствия и хруста в костях. Жизнь без мыслей, без эмоций — существование для пользы. Смерть как избавление. И умирающий ребёнок как символ гибнущего будущего, результат неверно выбранных методов построения счастья для народа. Страшная, жуткая книга. Пророческая. В каждой строчке невыносимая боль автора от того, во что превратили веру и надежду народа, как извратили мечту о новом, справедливом мире.

«Котлован»— одновременно сложная и простая для понимания книга. Но вне зависимости от восприятия — знаковая, вневременная.

Котлован, конечно, повесть гениальная. Перечитывала, потому что в 16 лет книга была в любимых. Но я совершенно забыла, насколько она тяжёлая, неповоротливая, тленная и безысходная. Ещё и пришлась на моё нестабильное внутреннее состояние, закопала в этот котлован даже не по горло, а по самую макушку.

Не отметить её мощное влияние на читателя, прекрасный в своей ломаной простоте платоновский язык, шикарные пласты антисоциализма и метафизики было бы неблагодарно. И я как Вощев, тщетно мечусь по земле за неимением истины, это мой любимый персонаж повести. Котлован читается как страшная и взрослая сказка на ночь, чтобы хотя бы сны после неё были невыносимее реальности. У героев нет покоя и живого жизненного смысла, который ценился бы всем существом. Они потеряны для себя, прикрываются изнуряющей работой и навязанными идеалами, что аллегорично и гротескно ложится как на историческую основу работы, так и на обыкновенный человеческий путь. Например, на мой. Я рою этот Котлован ежедневно, потому что моей внутренней измученной бесконечности нет иного выхода. Книга для отчаявшихся, щемящая и промёрзлая. Объективно хороша, субъективно шедевральна.

Очень тяжелое и неоднозначное произведение, поселившее во мне безоговорочную печаль и страдальческое уныние.

Повесть тяжела для восприятия с первых предложений для пока ничего непонимающего читателя из-за своеобразного слога А.Платонова - взгляд постоянно "спотыкается" на кажущихся не к месту эпитетах и аллегориях, которые скорее усложняют картину или кажутся попросту ненужными. Впоследствии к такому стилю привыкаешь, но удовольствие от чтения получить будет неимоверно сложно - мне приходилось по нескольку раз перечитывать абзацы, потому как отвлечься хоть на минуту, значило вновь преодолевать пару страниц, а текст усваивался в сознании только при крайне скрупулезном вчитывании в каждую деталь.

Что касается содержания... Оно раздавит вас. Разруха, голод, страх, сомнения, смерть вперемешку с надеждой на светлое будущее и окрыляющим энтузиазмом, который больше смахивает на истерически фанатичную веру. Поиск смысла столь бренного существования, какой-то цели в жизни, ради которой вся эта окружающая нелогичная несуразица примет хоть какие-то черты нормальности и завершенности, поиск предназначения и высшей истины. Люди, у которых почва выбита из-под ног и которым не к чему идти и не к кому прижаться. Холод физический и душевный, высшая точка напряжения сил. И смерть вокруг, несправедливая, не признающая никаких идеологий, забирающая и капиталистов, и коммунистов, и буржуев, и пролетариев, ищущих и уже обретших.
Меткие, пронзительные сцены, резкие, въедливые диалоги, уже расхватанные на цитаты, все это будоражит, выводит из спячки, теребит за шкирку, как нашкодившего котенка. В чем, где твой смысл жизни? Почему ты не роешь котлован для всеобщего блага? В общем, всклокоченное ощущение человеческой трагедии и почему-то чувство вины или стыда. За что? Семена горечи да взойдут во мне.

Для того чтобы оценить эту повесть, нужно понять с какой точки зрения, собственно, оценку ставить. С точки зрения языка? У Андрея Платонова язык необычный и умалять его достоинств я не буду – здесь всё на высшем уровне. С точки зрения хода повествования и того КАКИЕ герои – здесь у меня всегда трудности с Платоновым, ибо для меня его персонажи зачастую странные и понять мне их трудно (ясно дело, время такое) – здесь я высшую оценку поставить не могу из-за просто субъективного мнения. И третье – суть произведения. Идея мне очень понравилась: яркая, остроумная сатира на коллективизацию. И я бы с удовольствием смеялась над всей повестью, но как только на моём лице появлялась улыбка, так сразу приходило осознание того, что гротеск-то есть, да только, к сожалению, очень приближен к реальности…
Есть люди, «винтики», как известно, и вот вместе они сила, а один ничего не стоит, и если кто выйдет из слаженного строя – его легко заменят. Но обычный народ и объяснить-то не может для чего живёт.

Без бумажки ты … тоже известно кто.

В мире всегда есть люди, которые не знают чем себя занять, а потому находятся всегда в обществе и боятся остаться один. Мне всегда жаль тех, кто не выносит одиночества, а в этой повести все такие и это страшно.

Можно ещё много писать о том, что страшно и что как бы сатирично не было написано, а смеяться трудно. Но я напишу о ещё одном, самом трудном для меня, – о судьбе ребёнка. Девочка Настя в этой повести с малолетства знает в каком мире живёт, она играет в кости мамы, а игрушки складывает в гробик. Жизнь маленького человека в эпоху коллективизма для партии надежда на светлое будущее, а для самого ребёнка смерть уже с самого рождения…

Повесть хороша и остроумна, но как же её оценить здесь, в цифровом виде, звёздочками, я не знаю, да и важно ли это?!

Теперь я знаю, откуда есть пошел этот неприятный говорок, встречающийся почему-то часто в книгах наших «постсоветских» писателей. Вот, наверное, родоначальник. Но здесь эта причудливая речь, в основе которой канцеляризмы периода обострения (т.е. раннего своего периода) и новояз, положенные на вдумчивую крестьянскую манеру, неожиданно органична и уместна, неотделима от общего настроения и сюжета.
Потому что в жизни та же сушь и те же причудливые сочетания: инвалид, время от времени сыплющий удары в лицо собеседника, важный пенсионер, задумывающийся рабочий, высокоорганизованная скотина… Всё задыхается от отсутствия смысла, отсутствия красоты и даже жалость приобретает уродливые черты.
Только редко-редко всколыхнет одинокую травинку ветер из прошлого, потянет теплым жилым запахом, и смягчится лицо, остановит человек свою отчаянную работу. Но поймать, задержать воспоминание он уже не в силах – нет теперь прошлого, умерло будущее, осталась безумная работа, да тоска – особенно страшная потому, что уже и не понятно, по кому (по чему) тоскуешь.

В 11 классе мы проходили по литературе повесть "Котлован". И эту повесть мне нужно было осилить за один вечер. И вот я села читать. "Какой кошмар!" - думала я, читая половину повести, - "Что за язык? Мне не нравится!". Да, каюсь, у меня есть большие пробелы знаний в истории и я плохо понимала смысл повести. Но как только я через силу прочла половину произведения, дальше я втянулась в оставшийся текст. И просто выпала из реальности. Когда я дочитала, я будто проснулась. "Котлован" показался мне очень ярким, но бредовым сном.
Изначально я поставила низкую оценку повести, но со временем изменила ее на высокую. Потому что запомнилась. Очень запомнилась и очень впечатлила повесть. И я считаю, что если книга может вызвать сильные эмоции - это нужная книга. Может не всегда хорошая, но нужная.
И мне почему-то кажется, что "Котлован" это хорошая и нужная история в русской литературе. Так что, я собираюсь заполнять пробелы в истории и перечитывать Платонова.

...и ему жалко стало, что его потерянная подруга и многие нужные люди обязаны жить и теряться на этой смертной земле, на которой еще не устроено уюта...

Гробы? Медведи? Детские горшки? Все это в книге о строительстве социализма. Наверное, не зря Платонова называют "советским Кафкой". Но я Кафку не люблю.
Читатель Платонова безжалостно обречен на то, чтобы всю повесть продираться сквозь искаженные синтаксические конструкции, речевую избыточность и недостаточность. Язык "Котлована", будто бы пропущенный через кривое зеркало, в сочетании с уже упомянутыми медведями-молотобойцами создает картины сюрреалистические, равные по своей расплывчатости и неоднозначности картинам Дали.
Но что действительно поражает, так это неожиданно цельный и монолитный образ социализма, который назло всему чрезвычайно четко проступает сквозь все авторские "дебри" (дебри - не потому, что мне не нравится, а потому, что объективно можно сказать, что препятствия для восприятия текста читателем введены намеренно). Этот образ, на мой взгляд, - концентрат писательского мастерства Платонова.
Ставлю нейтральную оценку, потому что чтение "Котлована" пришлось на такой период в моей читательской судьбе (то есть на нынешний момент), когда я возомнила, что к концу 11 класса я способна довольно хорошо понимать и анализировать тексты даже "повышенной сложности". "Котлован" же мне напомнил ужас непонимания от Кафки, поэтому "понравилось" поставить не могу.

Пожалуй, это претендент на самую необычную книгу в этом году. Её я точно ещё долго не забуду. Кстати, прочитать "Котлован" я решила после просмотра спектакля.

Язык повести настолько необычный, что читать её быстро не получается. Каждое предложение как удар хлыстом. Автор как будто разговаривает с читателем языком лозунгов с советских плакатов.

Суровые мужчины копают огромный котлован, чтобы заложить в нём фундамент для дома будущего, в котором счастливо будут жить будущие поколения советских рабочих.

Кажется, что сам котлован символизирует построение советского общества любой ценой, бросая на это все имеющиеся ресурсы, в том числе человеческие, чтобы построить иллюзорное светлое будущее. Но главное в этой повести не режим, а человек и то, как страшно, когда стирается личность, теряются собственные цели, идеи и смыслы.

Если вдруг вы находитесь в поиске чего-то необычного, то очень рекомендую. Расскажите, как вам Платонов, если читали.

Мне жаль и даже как-то неудобно. Но я совсем не поняла и не прониклась этим произведением. И вся та сила, о которой пишут, антиутопичный ужас - я не смогла это всё поймать. Но тут просто не сошлась музыка.

Я поняла, что многие серьезные и сложные произведения становятся для меня понятными и проникновенными благодаря языку, который я улавливаю, как музыку. И здесь созвучия не случилось. Я не услышала эту повесть. Точнее, то, что я услышала, жутко резало мне слух. Я понимаю, почему Платонов выбрал такой формат повествования. Эти нелепые, будто роботами сказанные фразы подчеркивают все механическое безумие происходящего. Но уровень неприятия текста гармонически перебил степень восхищения писательским мастерством.

Знаете, это арт-хаус. Очень классический. И бывают такие фильмы, которые поднимают понятные проблемы. И такие, с которыми зритель согласен и сопереживает. Важные проблемы. Но способ демонстрации этих проблем вызывает отторжение. Можно показывать беды, грязь и тьму так, чтобы можно было смотреть и думать. А можно так - чтобы хотелось закрывать глаза и убегать в крике. Да, второй вид тоже имеет право на существование. Но меня цепляет на мысли и даже на действия первый вариант. Не надо нарочито заставлять меня рыдать или кидаться в меня грязью и экскрементами, чтобы я поняла.

Но вот почитать и послушать что-то о "Котловане" и о Платонове мне очень захотелось. Чтобы более умные люди рассказали мне, зачем это было написано именно так. И что я должна была понять.

Помню, читали и разбирали "Котлован" в школе, на этом воспоминания и ограничились. Наверное, главное отличие первых от вторых - давящее ощущение бездны. У европейцев всё хорошо написано, концептуально, страшно, никто не хочет очутиться в таком мире. Но такие миры - из их пророческой фантазии, мне кажется. А Замятин с Платоновым в подобном мире прям пожили, прочувствовали его, связывали с ним большие надежды. Реальность же оказалась уродливой, и эту уродливость они передали лучше всех. На страницах их книг - липкое ощущение бездны, в которую, как в чёрную дыру, всасываются людские судьбы, тоска, выгоревшие надежды.

Такое ощущение, что в "Котловане" вся реальность коричневого или серого цвета, даже если зима. Там нет большой разницы между живыми и мёртвыми - переход из одного состояния в другое довольно прост. Пот, грязь, работа, чистки - всё вроде бы питается мечтой, но она какая-то и глупая, и жестокая. Даже девочка, ставшая для них осязаемым воплощением будущего мира, умирает то ли от простуды, то ли от грязи. Смерть всех как бы уравнивает, хотя настоящие пролетарии не должны умирать. Каждое слово пропитано тоской. Ощущение, что история происходит на плоскости, под которой зияет та самая бездна, как фон, как неизбежный контекст. Герои живут в собственном микромире, но недостаток смысла подтачивает сваи, их мир рушится, его погребла под собой безнадёга и пустота. Есть ли какая-то частная жизнь у этих людей? Так, слабые попытки, какие-то убогие проявления симпатий, любви. Это в полном смысле "коллектив" - ничего личного, всё общественное, на виду, за идею.

Отдельная тема - язык повести. Платонову удалось создать отвратительную смесь из простецкой устной речи и пропагандистской канцелярщины. И очень точно, что издатели подбирают для обложки "Котлована" картины русского авангардиста Павла Филонова - современника Платонова. Его полулюди-полумертвецы, одинаковые, непропорциональные, очень точно живописуют реальность, которая вроде бы есть, но в сути своей - серая мертвечина. Думаю, Платонов в "Котловане" сумел рассказать о своей главное боли: что получается при умножении невежества ведомых на невежество ведущих.