Л. Н. Толстой. Избранные повести и рассказы (комплект из 2 книг)

Мне очень трудно определиться в своем отношении к этому произведению, а главное - к его основной идее. С одной стороны, мне, 30-летней уже женщине, живущей по меркам Л.Толстого в полном разврате, по началу было смешно читать его истеричные причитания о том, что жизнь телесная убивает душу, женскую в особенности. Что воздержание - единственный здоровый путь для человечества. Мне правда было смешно, и в антураже корсетов, глубоко декольтированных и еще глубже бездельных дам и господ, эти идеи казались полностью утратившими свою актуальность и опровергнутыми ходом истории. Но к тому моменту, когда автор начал описывать семейную жизнь с ее непрекращающейся чередой домашних раздоров и взаимного раздражения на пустячной основе, моя снобская уверенность в устаревании идей Толстого начала таять на глазах... Современная психология отношений ищет корни таких разладов во множестве причин, каждый из героев такой драмы исконно уверен в виновности оппонента, бабушки-соседки искренне видят истоки в падении нравов современной молодежи или ее безмятежности и лени, свекрови и тещи в тайне уверены в коренной несовместимости супругов, антисемиты говорят, что это жидо-масонский заговор, но кто знает? Может быть на самом деле прав дядюшка Лев Николаевич, и стоит только уйти от бесконечного раздражителя духа - плотских удовольствий - и тогда в душе воцарятся мир, красота, гармония и радужные пони?

Лев Толстой - гений! Именно такая мысль не покидала меня, когда я читала это произведение. Я была неимоверно удивлена тем, что мысли и проблемы, описанные в повести, написанной в 1890 году, настолько актуальны сегодня. Сразу скажу, что повесть тяжёлая в эмоциональном плане, особенно её финал. Пронзительная, безнадёжная, мрачная, не оставляющая никаких радужных перспектив. Но она гениальная, поэтому её стоит читать. Очень редко литература оставляет у меня такие впечатления. Это и логично, гениев не так уж и много, а результаты их труда, как говорится, товар штучный. Однако, повесть эта ещё и неоднозначная, а мысли автора очень спорные, и не все с ними согласятся.

Рассуждения Толстого по вопросам отношений мужчины и женщины, мужа и жены категоричные, едкие, но очень правдивые, я так считаю. А мысли автора насчёт положения женщины в обществе и её социальной роли могут вызвать даже протест у некоторых. Однако, я не смогла с ними не согласится. Хочешь-не хочешь, а от правды никуда не денешься, как бы горька она ни была:

Меня, конечно, как врача, очень задела беспощадная критика докторов. Хотя, мне пришлось отчасти согласиться и с этим:

Очень оскорбительное для доктора высказывание. Однако приходится признавать, потому что медицина и доктора ещё много чего не знают о человеке и его болезнях. Факт, против которого не попрёшь, грубо говоря.
Или вот об отношении матерей к детям, а точнее о избыточной, чрезмерной заботе о детях Толстой пишет:

Вроде как всё логично, правильно, так мы всегда делаем. Но, регулярно наблюдая как многие мамаши буквально губят своих детей всепоглощающей любовью и заботой, мне эти высказывания Толстого как бальзам на душу.
Рассуждения о любви и предательстве, девственности и распутстве, беременности и абортах, и даже о таком явлении, которое сейчас именуется "чайлдфри", - Толстой в них язвителен, резок, беспощаден, но прекрасен.

Идеал мужского начала русской жизни.
Как-то уже приходилось писать, что т.н. «заблуждения» Толстого (как будто у кого-то есть моральное право называть выстраданные убеждения «заблуждениями») – неподсудны, особенно потомкам. Неподсудные по причине целостности личности: жил как веровал, а потому и прощено всё.
«Казаки» столь часто рассматриваемое и критиками, и любителями, и гурманами Толстого произведение, что, как и в случае с «Хаджи-Муратом» или «Степью» Чехова, пытаться сказать что-то новое с точки зрения литературоведения – ну, наивно, по крайней мере. Но всегда есть, что сказать с точки зрения собственной интерпретации текста. А уж тем более в зависимости от возраста, жизненного опыта, рефлексии и саморефлексии. Так и с «Казаками»: что осталось вне поля профессиональной критики? Проблемное поле – известно, история создания и литературные особенности – тоже.
Но попытка собственной интерпретации у меня была вызвана прочтением «Героя нашего времени» и тем ракурсом, что попытаться в лицах, запечатленных не в исторических документах, но в произведениях художественных, увидеть «физиономии», по выражению той эпохи, русского колониализма (в терминах марксизма) или миссии «белого человека» (в терминах Киплинга). Каков русский колонизатор-миссионер? И, конечно же, вопрос самый актуальный: генезис трений, противоречий, непонимания между русскими и Северным Кавказом. Что в основе? Когда возникло? Как складывались взаимоотношения? Какими были русские тех лет? Как относились к местному населению? При этом, разумеется, всегда было понимание различия исторического документа и художественного образа писателя. Но всё же вернемся сначала к убеждениям Толстого относительно «здорового начала простой жизни».
Самое удивительное: как такой прозорливый человек, писатель, личность вообще мог поставить себе вопрос таким образом? Понятно, что предтечей был Руссо. Понятно, что не произошли те события, случившиеся позже и показавшие «естественные» ограничения «человека простого» в том, какими качествами он был наделен умозрительно гением русской литературы. Толстой – самобытный, глубокий писатель-мыслитель-философ. Ничего на веру, кроме самой веры! Отношение к «простым» людям, разумеется, не было случайным ни в «Казаках», а уж тем более в более поздних произведения. Можно предположить, что эсхатология с понятным направлением духовного движения, «развития» человека и человечества, показывает путь к концу – физическому, по крайней мере. Что не может не сопровождаться упадком нравов, что Толстой и наблюдал в привычной для него среде. Выход – в опрощении, возврате к незамутненной жизни «простых» людей, живущих в гармонии с природой, собственно, почти и не выделивши себя из природы. Но и там всё настолько далеко от того, как понимал гармонию Толстой. Прекрасная иллюстрация – фильм «Легенда о Нараяме». И фильм, и повествование – совершенно из другой цивилизации, но есть ли там гармония? А если она и есть, то это гармония вовсе не человеческого общества. Как мы, европейцы, это понимаем. Но тут уже полемическая область, где нужно договариваться о терминах.
Поразительная «слепота» гения: живя «казацкой» жизнью ты никогда не сможешь подняться в осознании себя, своих проблем на уровень «сознательной» же жизни. Для этого у тебя нет ни времени, ни сил. А быть «простым» в нравах и «просвещенным» в познаниях – решительно невозможно. Так же, как чуть-чуть беременной. Так не бывает. Что, собственно, демонстрировал Лев Николаевич собственной жизнью. Но мне бы хотелось и «предостеречь» от соблазна цитирования Библии, того места, где о помножении познания и помножения скорби. Трудно согласиться, что собственная жизнь – это лишь помножение скорби через помножение познания. Невозможно согласиться с тем, что проживая и, в теории, приобретая мудрость, эта мудрость есть лишь единственно – скорбь. Святые отцы православия, да и не только, - разве это не демонстрация иного? И печать светлого понимания и умиротворения на их лицах в момент ухода из этой жизни –разве это иллюзия и обман? Поэтому ещё раз: речь не об известном «заблуждении» относительно жизни «простой» или «цивилизованной». Речь о том, почему Толстой убежденно придерживался, да что там придерживался - проповедовал именно такие свои взгляды?
Ещё такая мысль: представление об обществе как об испорченном, пардон, сообществе и не более того – подобным, спекулятивным образом может рассуждать лишь ум незрелый. Да, к моменту написания Толстому было что-то около 30. Но подобный взгляд у Толстого остался на всю жизнь. Удивительно! Зададимся вопросом: может быть, как это бывает почти всегда, может быть, подобное отношение к обществу – следствие какой-то психологической драмы глубокого человека? В «Казаках» - повести удивительно светлой, ясной, легкой, читающейся с прекрасным настроением, написанной прекрасным литературным языком, явно на каком-то душевном, духовном подъеме, можно, на мой взгляд, проследить начало той личностной эволюции, или саморазвития, как сказали бы сейчас, самого Толстого. Ведь что волнует, над чем размышляет, занимаясь самоедством Оленин? Азартные игры, обманутые женщины, ложь, лицемерие, пустое время препровождение, - вот от чего он хочет уйти. А в конце, в пределе, сам Толстой приходит к созданию собственной «системы», покоящейся на его собственном прочтении христианства, то есть он приходит к собственной, продуманной и обоснованной мировоззренческой системе.
Повесть ясная, чистая, по-хорошему легкая. В ней в каждой строке – жизнь! Горы, реки, лес, охота, напряжение приграничной жизни, перестрелки, засады. Искреннее желание понять и принять образ жизни и, следовательно, образ, строй мыслей казачей станицы. И через всё – женская плоть, женское тело, желание обладать ею. Эта плоть в буквальном смысле не дает спать Оленину, она кружит голову и просто сводит с ума здорового физически и морально молодого человека. Оленин смотрит на Марьяну, да нет, Толстой смотрит на казачку и видит только платье-рубашку-сорочку Марьяны, за которым мужское воображение рисует молодое, красивое, ждущее мужчину-хозяина с его ласками и требованиями любви тело. О чем пишет по большей части Оленин в своем дневнике? Да об этом же и пишет – о женщине! О чем мечтает-фантазирует молодой человека? Да о том, о чем мечтают и фантазируют все молодые мужчины! Обо что разбиваются все умозрительные «системы» Оленина относительно собственного предназначения и главной же обязанности=основы счастья – служения и самоотречения во имя других? О женщину и разбивается! Почему гений Толстого «не дошел» до того, что ведь после насыщения им ведь и поговорить будет не о чем? Что ничего общего нет ни в их взглядах, ни в образе жизни и идеалах? Почему так? Скорее всего, как и в случае Печорина – молодость! С её иллюзиями вечного семейного счастья с единственным человеком до самой последней черты. Но это – так человечно, слишком человечно, как говорит любимый Заратустра.
Нашел ли я в повести того, чего искал, если не для объяснения, то попытки понимания взаимоотношений русских с кавказцами? И да, и нет. В этом отношении «Хаджи-Мурат» дает больше, о чем я пытался написать в отзыве. Здесь интересен другой момент: русские и русские, православные и староверы. Послушаем Толстого: «Очень, очень давно предки их, староверы, бежали из России и поселились за Тереком, между чеченцами на Гребне, первом хребте лесистых гор Большой Чечни. Живя между чеченцами, казаки перероднились с ними и усвоили себе обычаи, образ жизни и нравы горцев; но удержали и там во всей прежней чистоте русский язык и старую веру».
Далее: «Еще до сих пор казацкие роды считаются родством с чеченскими, и любовь к свободе, праздности, грабежу и войне составляет главные черты их характера. Влияние России выражается только с невыгодной стороны: стеснением в выборах, снятием колоколов и войсками, которые стоят и проходят там».
Вот ещё: «Казак, по влечению, менее ненавидит джигита-горца, который убил его брата, чем солдата, который стоит у него, чтобы защищать его станицу, но который закурил табаком его хату». «Он уважает врага-горца, но презирает чужого для него и угнетателя солдата. Собственно, русский мужик для казака есть какое-то чуждое, дикое и презренное существо, которого образчик он видал в заходящих торгашах и переселенцах-малороссиянах, которых казаки презрительно называют шаповалами».
И постоянное презрение во взглядах чеченцев на русских. Собственно, ничего нового. Собственно, а что остается делать с тем, кого победить не можешь? Места в тексте, где Толстой говорит о презрении во взглядах, встречаются практически везде, где только в тексте появляется чеченец. В конце повести, в эпизоде с окружением и уничтожением группы чеченцев, пришедшей украсть лошадей и скот, есть такое место: «Чеченцы знали, что им не уйти, и, чтоб избавиться от искушения бежать, они связались ремнями, колено с коленом, приготовили ружья и запели предсмертную песню». Бой был равным, никакого подавляющего преимущества у русских не было, была военная хитрость, храбрость и понимание защиты собственного дома. И что характерно именно для Толстого, как человека русского и человека православного. Повторюсь: именно для человека русского. У русского человека нашлось вот, какое отношение к убитым в бою чеченцам: «Каждый из этих рыжих чеченцев был человек, у каждого было свое особенное выражение». Нужно ли говорить, что совершенно невозможно представить такие строки и такое отношение к врагу, если бы автором был бы чеченец. Но об этом – в самом конце, потому что на самом деле мораль не в этом – какие хорошие одни и какие плохие другие. Понятно, что «хорошие» и «плохие» - в отношении к своим. Ну вот: мне кажется, что Толстой хотел бы быть русским, но не «обычным» русским, русским мужиком, крестьянином, да – солью земли, но всё-таки холопом (крепостное право отменено ещё не было!), а русским казаком, обладать человеческими, личностными, мужскими качествами казака. Казак как свободный (не холоп!), смелый, мужественный, абсолютное воплощение мужского начала. Мужественный и просвещенный. Он мужественен духом, а потому несгибаем. Он – цивилизован (не дик), его мужество и бесстрашие – осознанное, он – защитник и опора Отечества. Возможно, «Хаджи-Мурат» получился тяжелым во всех смыслах произведением, что Толстой так и не нашел воплощения просвещенной мужественности ни в себе, ни в ком-то другом.
А что же чеченцы? Да, собственно говоря, ничего. Говорить бесконечно, что ничего не меняется, в смысле, они, чеченцы, не меняются. Как считали русских такими, как в «Казаках», так и считают. Говорить об этом, по крайней мере, надоело. Потому как это на самом деле ничего и не объясняет, ничему и не учит. Учат «Казаки» другому, пусть неявно, не напрямую. Мужеств это ведь не только шашка, «рубилово-махалово». Мужество – это ведь когда ещё и честно. А честно – это когда говорят и обсуждают открыто всё, что мешает. Обсуждают то, почему одни называют других «черножопыми», а другие «собаками». Обсуждают, чтобы понять хотя бы: нам по пути?
Упрек чеченцам, пожалуй, один: хочется почитать, что и как они думали о русских – и тогда, и сейчас. Есть ли такие источники? От того, что мы делаем вид, что ничего не происходит, а на самом деле происходит – загонять болезнь ещё глубже. В повести куча мест, где контакты описаны более чем прозрачно: была своя жизнь, были связи, контакты, общие дела, было куначество. Толстой не дает ни повода, ни права, сводить проблему к примитиву: эти – черножопые звери, эти - русские собаки и свиньи. Толстой видел жизнь гораздо глубже, как гений и честный человек он увидел Горнее и у тех, и у других. Ведь реально – проблем у не русских (этнически) – гораздо больше, чем у русских. Как мы решаем то, что уже невтерпеж, знают не только русские: раньше – дубина или сабля – и ничего живого вокруге, сейчас – бомба-матушка и трандец всем. Никаких иллюзий. Как и насчет того, что русским не русские нужны больше, чем не русским – русские.
Реалии таковы, что «Казаки» и «Хаджи-Мурат», кавказские рассказы Толстого – больше, чем просто литературные произведения. Толстой прямым текстом по сути говорит о главной проблеме: русские не являются образцом для чеченцев ( в случае «Казаков») в морально-нравственном смысле (кстати, очень интересно объяснение того факта, почему чеченцы встречали немцев хлебом-солью, рекомендую поизучать вопрос!). А это – проблема русских, исключительно русских! Поясню: почему США или Великобритания – магнит для всех? Образ жизни, воплощенный в успешность, - вот и весь ответ. Тянутся к успешному, сильному. Так было всегда. Не знаю, будет ли так всегда. Почему русские в Хаджи-Мурате видели больше, чем просто война? Да потому, что он был Воином!
И чтобы нам, русским, решить наши собственные проблемы нужно, просто необходимо читать Великих Русских Людей, являющихся духовными вершинами нации, читать такие книги, как «Казаки». Льва Николаевича Толстого.

В один день молодой человек, юнкер Дмитрий Оленин, решает изменить свою жизнь и отправиться на службу на Кавказ. Главные герои повести гребенские казаки. Некогда староверы, их предки, бежавшие от преследований поселились на границе с Чечней. Толстой настолько красочно, колоритно и с любовью описывает этот народ, что мне захотелось жить в казачьей станице середины 19 века) На их фоне главный герой, которого Лев Николаевич писал с себя как-то меркнет. Да и симпатий с первых строк вызывает мало

Совсем иные казаки. Оказавшись на Кавказе, молодой князь с первых дней полюбил этот край, его красоты, но главное людей. Великолепно выписан образ старого казака Ерошки, охотника и любителя чихиря; бравого щеголя Лукашки и конечно же красавицы Марьяны. Любовная линия тут напрашивается сама собой. Настолько воспылал Оленин страстью к казачке, что готов остаться в станице навсегда, но и Лукашка уже посватался к девушке. Кого выберет гордая казачка? Интересная развязка у этой истории.

Повесть Лев Николаевич писал около десяти лет. Будет здесь и немного философии еще молодого Толстого о смысле жизни, которая найдет свое развитие в других более поздних произведениях.

Есть фильм, снятый по мотивам этой повести режиссером Василием Прониным. Замечательные артисты Леонид Губанов, Зинаида Кириленко и Борис Андреев сыграли в нем главные роли. Книгу слушала в исполнения Валерия Баринова, настоящий мини спектакль. Похоже исполнитель тоже проникся этой экранизацией, Ерошка говорит у него голосом Андреева.

Поскольку в школе книжек мало я читал, наверстывать приходится поныне...
И выбор пал на этот раз - Хаджи-Мурат, Толстого Льва творение.
Увы, не вышло в сей повести увидеть откровения...
Но по порядку, продолжу в прозе свой рассказ.

Повесть Хаджи-Мурат повествует о небольшом отрезке жизни одноименного прославленного аварского военачальника. А именно - переход Хаджи-Мурата вследствии раздора с имамом Шамилем на сторону Российской Империи. Но, так как семья Хаджи-Мурата находится в плену и Империя не торопится и, попросту, не хочет ему помогать, Хаджи-Мурат принимает решение опять сменить сторону. За что расплачивается жизнью...
Вот такое краткое описание сюжета повести и, к сожалению, прочтение ее целиком вряд ли существенно раскрасит этот сюжет новыми красками.
Русская сторона представлена только с худшей стороны - пьянство, глупость, интриги, лживость, лесть и др. Это все про нас, русских. Даже императору Николаю I досталось по полной. Отвага же, честь, самоотверженность и прочее -  это все про горцев. Обидно за державу, Лев Николаевич, можно было бы для поднятия патриотизма то хоть пару светлых моментов вставить...
Герои повести, на мой взгляд, получились не проработанные - никто из них не вызывает сильного чувства сопереживания. Даже главный герой. Уж больно все схематично и сухо.
Ну а закончить хочу ответом на поставленный в заглавии вопрос - почему же Лев Николаевич Толстой не Михаил Юрьевич Лермонтов? Все очень просто - один прозаик, другой - поэт и даже в прозе чувствуется это...
Прозаик может лишь и то, с особенным, индивидуальным стилем на пару предложений четыре раза Хаджи-Мурата указать:

Эммм.... я даже не знаю, с чего начать. Наверное, начну с того, что книгу дочитала с трудом и нехотя. Не понравилось совершенно. И даже более того - вызывало какую-то неприязнь, как что-то мерзкое и противное.
Да, бесспорно то, что автор - талант. Бесспорно то, что написана книга великолепно. Умно, тонко, красиво, увлекательно. И, воможно, спорно, но, тем не менее - где-то, как-то и в чём-то я могу согласиться с постулатами и утверждениями автора. В самих этих идеях есть здоровое зерно, но всё настолько гипертрофировано, извращено и перевёрнуто, что вызывает совсем даже не лёгкое недоумение, а человека с такими убеждениями становится откровенно жаль.
Тема эта настолько животрепещуща, что художественные достоинства книги для меня совершенно теряются перед неприятием всех этих догматов, этих проповедей и ещё не пойми чего. Главный герой откровенно болен. Потому что ревность для меня, особенно такая дикая - это болезнь самая настоящая. Знаю об этом не по наслышке, к сожалению, пришлось столкнуться в реальной жизни. Может быть поэтому я так остро восприняла эту историю. И все его рассуждения и попытки оправдать себя и своё поведение - это для меня бред, совершеннейший бред. Я не увидела в них ни одного здорового слова и смысла. Такая жизнь - это ведь ад кромешний. За каждым углом, в каждом человеке, в каждом взгляде и слове видеть и слышать умысел и замысел. Все против тебя. Всё делается нарочно и назло. Тут уж хорошим не будет никто, для любого найдётся причина, чтобы его подозревать и, более того, ненавидеть. Переделать таких людей невозможно, жить с ними - тем более. Почему-то я не испытываю совершенно никакой жалости к главному герою. Он неприятен мне и не вызывает сочувствия.
Что касается авторского послесловия... Становится понятно, что Лев Толстой высказывал этой историей свои мысли. Говорят, что трудно жить рядом с неординарной личностью, одарённым человеком, с талантом. Но если этот талант обладает такими взглядами и, более того, пытается их прививать окружающим - это не укладывается у меня в голове.
Я понимаю, что были другие времена, иные отношения между мужчиной и женщиной... Но не могу, не могу себя заставить воспринимать всё это...

После восстания 1830 года поляка Мигурского ссылают в Сибирь, за ним отправляется его невеста.

Сначала их жизнь счастлива и безоблачна, но дальше словно злой рок начинает преследовать семью.

Толстой написал рассказ с польской точки зрения, чувствуется его критика российской власти и сочувствие несчастной семье Мигурских. И мне тоже их жалко, но с другой стороны вопрос "За что?" звучит как-то странно. Так сложились обстоятельства, что их семья оказалась вдали от Польши, где не было подходящих условий для жизни. А казак, невольно сыгравший роковую роль в их путешествии, всего лишь выполнял свои обязанности. Откуда ему было знать, что польские дамы - не преступницы и им необходимо содействовать?

Неожиданно было узнать Толстого с такой стороны, осуждающего российское самодержавие.

Малая проза совсем не мой формат, мне подавай что-нибудь эпичное, наподобие "Войны и мир", особенно у классика. Но это так, шутка, в которой есть доля шутки.

Вагонные споры - последнее дело...
И вот нашему случайному слушателю попадается в попутчики ГГ. И так как, в силу своего воспитания, он не смог отказаться, то пришлось за стаканами крепкого чаю выслушивать душещипательную историю жизни.
Если убрать из повести все философские изречения и разнообразные душевные метания, то в сухом остатке мы получим следующее.
Имея в молодости богатый опыт разгульной жизни, наш ГГ решил остепениться и жениться на молодой невинной девушке. И началась семейная жизнь. За 8 лет он сделал жене пятерых детей. А потом в один прекрасный момент заподозрил благоверную в измене (заметьте, не уличил) и жестоко убил на глазах этих детей. Потом передумал стреляться и лег спать до утра. И был оправдан судом за убийство в состоянии аффекта из чувства ревности. Занавес.
Диагноз. От безделья и пресыщенности, от "скучности" жизни у ГГ начались реальные проблемы с восприятием внешнего и внутреннего мира, которые он усугублял бесконечными курил-курил-курил и пил-пил-пил. Понятно, что ничем хорошим это закончиться не могло.
Вести с классиком философские диспуты на тему: что есть любовь, увольте, не в моей компетенции, да и желания особого нет.
Если честно, меня коробило не по детски в течение всего чтения этого небольшого произведения. Далось оно мне не просто с трудом, а через силу.
Если позволите, я воздержусь от оценки сего творения.

Путешествуя поездом, на самом деле, можно услышать порой совершенно невероятные, удивительные истории. Попутчику можно открыть душу, рассказать что-то такое о себе, что ни другу, ни брату не откроешь порой. К этому располагает понимание того, что, скорее всего никогда больше с попутчиком не увидишься. Открыл душу – и забыл. Можно сказать, такой себе терапевтический эффект получается.

Вот и в этом произведении читатель оказывается как бы одним из попутчиков в поезде. Поначалу идут обычные рассуждения на общую тему, когда каждый высказывает свое мнение, а потом, выходя на своей станции, остается при своем. А вот те, кто едет дальше, могут услышать откровенный рассказ о страстях, переживаниях, о трагедии одной частной жизни.

Я, довольно много путешествующая в своей жизни на поездах, полностью погрузилась в эту историю, так, что после у меня было ощущение, что я еще слышу отзвук стука колес и особую оглушающую пустоту, когда вот так, после услышанной истории, потрясающей до глубины души ты сходишь на своей станции и надо как-то возвращаться сознанием в обыденную реальность.

Поразительно точно написано о влиянии музыки. И этот момент только подчеркивает, что человек, который так воспринимает музыку, в глубине души способен на сильнейшие переживания. Не удивительно, что именно музыка, наблюдение за тем, что происходит в душе музыкантов во время поистине прочувствованного исполнения, стало мощным толчком к тому трагическому поступку.

Книга была запрещена, и это вполне понятно. Настолько глубоко в этом произведении затронуты вопросы морали, института семьи и брака, нравственные (а зачастую и безнравственные) принципы в отношении поведения мужчин и женщин в обществе, в семье. И пусть современное общество во многом отличается от того, в котором жил и писал Л.Толстой, актуальность этого произведения не подвергается сомнениям.

Слушала аудиовариант в исполнении Максима Пинскера. Не пожалела, что выбрала именно его по рекомендациям! Внутреннее напряжение чувствовалось в голосе, сдерживаемые сильные переживания героя очень точно переданы в интонациях, паузах. Всё настолько убедительно, что было ощущение что это я – попутчица и невольная слушательница . Честно говоря, не представляю, как бы я реально выдержала такой рассказ.