Собачье сердце

А Филипп Филиппович, заложив хвост тугой салфетки за воротничок, проповедовал:
– Еда, Иван Арнольдович, штука хитрая. Есть нужно уметь, а представьте себе – большинство людей вовсе есть не умеют. Нужно не только знать что съесть, но и когда и как. (Филипп Филиппович многозначительно потряс ложкой). И что при этом говорить. Да-с. Если вы заботитесь о своём пищеварении, мой добрый совет – не говорите за обедом о большевизме и о медицине. И – Боже вас сохрани – не читайте до обеда советских газет.

"За что ты гонишь меня, судьба?! Почему я не родился сто лет тому назад? Или еще лучше: через сто лет. А еще лучше, если б я совсем не родился."

У нас теперь другое, более страшное, чем война, чем немцы, чем все на свете. У нас - Троцкий.

А он, этот внешний мир... согласитесь сами, грязен, кровав и бессмыслен.

Впрочем, не будем забегать вперед, дальше будет еще хуже.

Просто вы не знаете, что такое театр. Бывают сложные машины на свете, но театр сложнее всего...

Сконфуженная Торопецкая повесила трубку и сказала:

• Из-за вас я нахамила не тому, кому следует!

— Во-первых, — перебил и его Филипп Филиппович, — вы мужчина или женщина?

Просто растает снег, взойдет зеленая украинская трава, заплетет землю… выйдут пышные всходы… задрожит зной над полями, и крови не останется и следов. Дешева кровь на червонных полях, и никто выкупать ее не будет.

Никто.