Темные аллеи

Это очень странный рассказ. Он совершенно нелогичен. Непонятно откуда взявшаяся девушка приходит к главному герою. Зовут ее Муза Граф. Едва попав дом, она сразу начинает командовать главным героем. А ему льстит такое внимание со стороны девушки.

Похоже, что Бунин описал саму любовь. Любовь на грани помешательства. Не даром девушка появляется в начале весны. Влюбленные не ищут логичности в поступках и словах. Но когда любовь проходит, то на многое открываются глаза. Например, наступает понимание, как у главного героя, как можно влюбиться в девушку, которая непонятно откуда взялась. Как можно отказаться от привычной жизни, ради едва знакомого человека?

Но разве не это и есть любовь? Страстная и безумная. Эмоции, которые захлестывают с головой и уносят куда-то за грань разумного.

"Прозревает" герой только в конце. Решает пойти к соседу, чтобы рассказать, что "Муза куда-то исчезла...". Но стоило ему переступить порог дома Завитковского, как герой понимает, что Муза не уехала, а ушла. Променяла его на музыканта.

И всё могло бы закончиться печально. Ведь у главного героя с собой ружьё. И как знать, как бы он себя повел, когда на встречу ему из спальни выходит Муза. Но герой не собирался ни в кого стрелять. Произнеся: "Вы чудовищно жестоки", он уходит прочь с колотящимся сердцем.

Вот так закончилась любовь для героя рассказа "Муза". Она трагична, она мимолетна и оставляет в душе глубокий шрам.

Возможно, Бунин сравнил Любовь и Вдохновение. Поэтому и дал девушке имя Муза. Ведь она посетила художника внезапно. Украсила его жизнь, вытащила из душного города и "перенесла" в деревню, где много пищи для творчества. А позже также внезапно покидает художника. И теперь уже остается с музыкантом.

Но человек не может управлять Музой, Любовью, Вдохновением. А потому чувствует чудовищное бессилие, когда Муза покидает его.

Бунинские рассказы великолепны! А «Чистый понедельни» - мой самый любимый среди них.
Рассказчик влюблён в прекрасную девушку, которая учится на исторических курсах. Он красиво ухаживает за ней, дарит шоколад и приглашает в рестораны. Она надменна и холодна, правда, соглашается на встречи и горячее внимание поклонника. Отношения между героями странные, на любовные мало похожие, но повествователь не теряет надежды…
О чём этот рассказ? О любви? Да, наверное, но любовь бывает разных видов. Так какая представлена в рассказе – плотская или духовная?
Выбор героини поражает. Я никогда бы не подумала, что она примет такое решение, ведь её поведение и повадки не предвещали столь грандиозного и необратимого шага. Но каждый сам вправе выбирать свою судьбу.
Женщины бывают очень коварными: обнадёживают, принимают подарки, даже отдают своё тело, а потом оставляют и идут… к Богу.

Впервые за долгие годы я вернулась к творчеству русских классиков. И если бы не игры, в которых требуется русская классика, я бы еще долго не решилась на это. Обходить русскую классику, да и вообще классику я начала со школьных времен. Может перечитала ее много тогда, не знаю, но шарахалась и до сих пор шарахаюсь, как от ладана.

В принципе, мне понравилось, можно сказать для первого опыта. Данная книга - сборник очень маленьких рассказов Ивана Бунина, каждый из которых не больше одного листа. Все они о любви и о человеческих страстях, ее сопровождающих. В большинстве рассказов страдающей стороной оказывается женщина. Женщин обманывали, женщин насиловали, женщинами пользовались. В наших текущих реалиях, когда мы пришли к равноправию, то что показывает автор кажется дикостью. Меня удивляли иногда поступки персонажей, которые шли на преступные страсти, иной раз не думая о последствиях. Особенно, когда так легкомысленно и даже иногда цинично поступали девушки. Меня даже развеселил рассказ, где девушка раздвинула перед студентом ноги, а через минуту он повалился на нее довольный. Вот быстрота у ребят была. Только ради чего?

В целом, книга очень грустная, но мне понравилась атмосфера и слог автора. Наверно слог автора больше всего. А когда чтец в одном из рассказов зачитывал молитвы, у меня даже мурашки пошли по коже и я заслушалась. Красота просто. Советую!

"Грёзы старого сатира" подошло бы больше в качестве названия, по крайней мере, более информативно. Лубочные образы женщин, обилие "полных коленок", "узких полосок розового тела над чулком", водевильный финал. Приверженность автора к однообразию сюжетных линий не уступает Гаврилиаде. Многословное описание природы, неестественное в своих ярких красках. Сплошные святки, рождество, сани, тулупы, позёмка и метель. Ничего общего со сборником о любви эти произведения не имеют. Ретроспективные сюжеты личностного характера, созданные пожилым человеком вдали от родины, проникнутые тоской по ней, по ушедшей молодости и по всему тому, чего уже не испытать. На мой взгляд, читать это интересно либо тем, у кого уже всё позади, либо тем, у кого ещё всё впереди. Мне, как не принадлежащему ни к тем, ни к другим, весь этот паноптикум порядком осточертел.

Тема люби в прозе русских классиков для меня животрепещущая. Ну не могу я проникнуться и все тут! Может, время неподходящее и неинтересное для меня, может, нравы не отвечают моим понятиям. Во всяком случае, очередная попытка сделана - и снова провал.
Рассказ "Натали" посвящен огромной любви (так говорят), но то ли любовь была не такой уж и большой, то ли главный герой недостаточно чувствителен, но меня абсолютно не зацепило.

Метания молодого студента Виталия Мещерского между плотскими утехами и возвышенной привязанностью ужасно раздражали. По-моему, стоило определиться между горячей Соней и холодноватой Натали и действовать уже исходя из выводов. Но Виталик хотел получить все и сразу. Но, как показывает практика, за двумя зайцами погонишься... ну а дальше вы сами знаете. Так и получилось: героя застукали в объятиях другой и вся его романтическая часть натуры накрылась медным тазиком.

Дальше рассказывается о страданиях молодого человека, которые растянулись на годы - он все еще думал о Натали, но эти мысли не помешали ему предаваться любовным утехам с другой и нажить с нею ребенка.
Но не прошло и несколько лет, как Виталию удалось "наладить контакт" и в этот раз он-таки оказался в постели со своей богиней.

Думаю, что мне бы было значительно лучше, если бы я не прослушала эту миленькую историю.
Да, Бунин - абсолютно не мой писатель, как не пытайся. Душу не обманешь.

Перевёрнута последняя страница финального рассказа в сборнике Бунина "Тёмные аллеи". Такого зловещего выхода, окутанного пороком и страхом, из этого лабиринта я не ожидала. Замечательно пишет Бунин, не перестану это повторять, глаз не оторвать, какой слог. Так и прилипаешь к страницам глазами. И темы у него пикантные в этом сборнике. Он был со мной почти два года, ведя от рассказа к рассказу, от настоящей любви к мимолетным увлечениям, от внутреннего раздражения до трепетного очарования прекрасного чувства любви. В книге также, как и в жизни - таинственное перекликание настроений...

Но этот рассказ меня, признаюсь, просто напугал. Быть может, не такой мрачной историей нужно было завершить этот любовный цикл? Не знаю, Бунину виднее... Но пятнадцатилетняя девочка, которую чуть не изнасиловал путешествующий марокканец на постоялом дворе - это уже имеет несколько иной окрас, чем остальные новеллы. А последняя сцена её спасения и вовсе напоминает готическую историю.

Переживала я за неё, почувствовав с первых строк авторскую задумку. И всё боялась - неужели? Думаю, если сейчас Бунин слащаво опишет близость девочки с мужланом - проходимцем, то я не знаю, как потом его любить... Но нет, девочку отбили! Конечно, не дряхлая старушка, которая с ней жила и похоже сама оказалась в сговоре. Но вот кто её спас - оставлю интригу и не раскрою в рецензии. Всё ж таки аллеи тёмные и в них много закоулков и загадок. Гулять надо самостоятельно, пока не увидишь свет в конце тоннеля.

Вот живешь ты такой дворянин, пишешь рассказики, путешествуешь с женой по разным странам, тебе уже под пятьдесят, начинаешь думать о покое где-нибудь у моря, жизнь стабильна и прекрасна... и тут хлобысь! Государства, в котором ты прожил всю жизнь, больше нет, на его месте начинает вырастать что-то новое и незнакомое, к власти приходит какая-то голытьба, на улицах городов льется кровь, водка и блевотина, вокруг хаос и неразбериха, ничего непонятно, и единственная твоя надежда - что кто-то наведет порядок, по Бунину - добрый дядя со стороны, француз там или немец, вон же виднеется вдали французский миноносец на рейде, да и молва идет, что немцы уже где-то рядом.

Это дневниковые заметки времен Гражданской войны, в которой Бунин занял сторону умирающего, а не зарождающегося мирового порядка, и на страницах дневника выплескивал свои эмоции, которые, надо сказать, с высоты дня сегодняшнего выглядят очень знакомо. Если ознакомиться с дальнейшей биографией Бунина, все тоже стабильно (в частности, вот, например, запись в его дневнике от 22 июня 1941 года:

Сто лет прошло, а мы все там же...

Повесть об ушедших временах крепостного права, о жизни, оскудении и вырождении мелкопоместных дворян. В повести нет "густоты", перенасыщенности, нервозности "Деревни". Повествование в "Суходоле" более спокойно, уравновешенно, поэтично. Обнаженная правда не лишала её открытого лиризма, поэзии.Вглядываясь в прошлое, Бунин стремился понять, почему так быстро исчезло, разорилось и выродилось целое сословие мелкопоместных дворян. Дело было не только в экономике, в отмене крепостного права. Писатель ищет корни более сокровенные, его всё больше и больше занимает национальная психология, "русская душа." Размышления о суходольской душе, " над которой так безмерно велика власть воспоминаний, власть степи, косного её быта... древней семейственности", возникает в первой главе и, изменяясь, проходят через всю книгу, образуя философскую основу повествования. Мотив удивления, тайны, странностей, которые предстоит разгадать, главенствуют в повести. С первых же строк автор вводит в сферу необычного, запутанного, странного. Странной кажется привязанность целого ряда героев повести к Суходолу, к родовой разоренной усадьбе, где столько горя видели они. Странными были ихние взаимоотношения. "Непонятными были характерны людей, совмещающие в себе и доброту, беззаботность, мечтательность, и жестокость, своеволие, капризность, и смирение, долготерпение, покорность".
Суходольская дворовая девушка Наталья, безумно влюбившаяся в молодого барина Петра Петровича, совершает мелкую кражу, не сознавая своего поступка, и, жестоко наказанная этим же Петром Петровичем, остриженная и с позором отправленная на дальний пустынный хутор пасти гусей, до конца жизни преданно обожает его, молится за него. И здесь главное для Бунина не в бесчеловечной жестокости крепостных времен, хотя он и не смягчает ее, а в этой удивительной способности простой крестьянки на такую большую, безответную и само- отверженную любовь, перед властью которой все равны.
Суходол, как символ русского бытия, и дворовая Наталья, взращенная поэзией и дикостью суходольской, - два вершинных образа, в которых сказалось свое представление Бунина о России и русском характере.

"Деревня", показала наивысшую степень сближения бунинского таланта с современной действительностью в ее реальном развороте. Архиреальная, грубая на вкус "утонченных" господ, пахнущую перегноем и прелыми лаптями вещь. "Деревня" перенасыщена материалом действительности, современным первой русской революции, отголосками общероссийских политических событий, толками, слухами, предположениями, полными бурных надежд и горьких разочарований тех лет. Здесь все: и пылающие вдалеке помещичьи усадьбы, и попытка мужицкого самоуправства в самой Дурновке, принадлежащей теперь Тихону Красову, правнуку крепостного, затравленного борзыми помещика Дурнова; и "озорство" на дорогах, и бегство помещиков в города, и казачьи сотни, вызванные для защиты их, и конституция, и монополия на водку, и рассказы о хитроумных дипломатических маневрах министра "Вити" (Витте), и ночные страхи имущих, и беспечная, разгульная удаль неимущих, и необозримое половодье народного недовольства, медленно входящее в берега "правопорядка". Густота и плотность жизненного материала в повести поистине необычная и для самого Бунина, и для того классического, как бы замедленного строя повествования, какого он, при всем очевидном своеобразии его письма, держался ранее. Он всегда предпочитал рассказывать о том, что было вчера, что минуло и чему уже подведен какой-то итог,— на всем у него милый его художническому сердцу элегический отпечаток воспоминания. Здесь он словно бы еще и не выбрался из той сумятохи и горячки революционной поры, из ее многолюдства и разноголосицы, споров и пересудов. Кажется, что повесть написана в те самые дни и месяцы, а не четыре-пять лет спустя. В "Деревне" немного героев с именами и прямым участием в событиях, развивающихся в ней,— гораздо больше безымянного сельского и уездного люда, мужиков, покупателей в лавке Тихона Красова, нищих, странников, уездных торговцев, девок и баб на поденщине, ночных сторожей,— и почти все они что-то вспоминают, о чем-то рассказывают, называют множество людей, которые в натуре не появляются на страницах повести. Сгущение темных красок в изображении деревенской действительности иногда кажется даже переходящим в крайности, в выборочное экспонирование уродств, жестокости, цинизма и кретинизма. Тут исходные с нравами диких племен примеры сживания со свету стариков в семьях как раз не бедных; и "уступка" жен мужьями по сходной цене; и дикая похвальба "пустоболта" Серого тем, как он хитро выслеживал дочь, "снюхавшуюся" с парнем Егоркой, да и "прихватил", и "всю пояснику ей изрубил" "кнутиком похоженьким", и Егорку заставил жениться. К людям, которые чтят божеские законы и утвердившиеся традиции Бунин снисходителен. Наоборот, в противоположность к людям, так или иначе уже порывающим с этим исконным крестьянским миром, узнавшим соблазн отхожих заработков на фабрике, в городе, на железной дороге, недовольным, непоседливым и "вольным на слова" с их идеалом: "не пахать, не косить, девкам жамки носить..." — Бунин беспощаден. Дениска из "Деревни" — один из таких ненавистных Бунину людей. Примечательно, что не у кого другого, а именно у Дениски автор обнаруживает сверток "литературы", где вкупе со всякой лубочной дрянью находится и брошюра "Роль пролетариата", причем автор заставляет Дениску по его безграмотности исказить второе слово этого заглавия — "проталерията", а также назвать все это вместе "кляповинкой разной".
Было бы несправедливым сказать, что будучи, в силу своей принадлежности к дворянскому классу, автор видел деревню той поры в таком мрачном свете. Особая беспощадность в показе деревни и мужика в значительной степени была здоровой реакцией на идеализированное и слащавое освещение этого материала у ранних авторов. Бунин, при всей его антипатии, следуя художественному такту, избегает подавать деревенские ужасы в непосредственной картине. Живьем ободранный мужиками бык бегает "за сценой", в изустной молве,— это слух, полулегенда той поры "деревенских беспорядков", но не прямое утверждение автора.
Подводя итог нужно сказать, что название повести Бунина соответствует концепции, высказываемой наставником Кузьмы Красова, уездным чудаком и философом Балашкиным, о том, что Россия вся есть деревня, и, таким образом, безнадежно горькие судьбы дикой и нищей деревни — это судьбы России.