Белые ночи. Униженные и оскорбленные

Говорить о всеобщей любви, восторга тьмы общечеловеческими вопросами и в то же время делать преступления против любви и не замечать их,-непонятно!

Так бывает иногда с добрейшими, но слабо нервными людьми,которые, несмотря на всю свою доброты , увлекается до самонаслаждения собственным горем и гневом,ища высказаться во что бы то ни стало, даже до обиды другому, невиноватому и преимущественно всегда самому ближнему к себе человеку. У женщины, например,бывает иногда потребность чувствовать себя несчастную, обиженной, хотя бы не было ни обид, ни несчастий.

Одной любви мало; любовь оказывается делами; а ты как рассуждаешь: «Хоть и страдай со мной, но живи со мной», – ведь это не гуманно, это не благородно!

Однако, как радость и счастье делают человека прекрасным! как кипит сердце любовью! Кажется, хочешь излить все свое сердце в другое сердце, хочешь, чтоб все было весело, все смеялись. И как заразительна эта радость!

...вчера я был достаточно пьян, а в пьяном виде я, когда бываю доволен судьбою, иногда танцую.

Это была вполне породистая красивость.

Это - самая тяжелая, мучительная боязнь чего-то, чего я сам определить не могу, чего-то непостигаемого и несуществующего в порядке вещей, но что непременно, может быть, сию же минуту, осуществится, как бы в насмешку всем доводам разума придет ко мне и станет передо мною как неотразимый факт, ужасный, безобразный и неумолимый

Кстати: мне всегда приятнее было обдумывать мои сочинения и мечтать, как они у меня напишутся, чем в самом деле писать их.

И потом, когда мы прощались, она подала мне руку и сказала, ясно взглянув на меня:
— Ведь мы теперь навсегда вместе, не правда ли?
О! Настенька, Настенька! Если б ты знала, в каком я теперь одиночестве!