Л. Толстой. Рассказы

Я был трижды несчастлив: я был пегий, я был мерин, и люди вообразили себе обо мне, что я принадлежал не богу и себе, как это свойственно всему живому, а что я принадлежал конюшему.

Как бы­ва­ет, что вслед за од­ной вы­лив­шей­ся из бу­тыл­ки ка­плей со­дер­жи­мое ее вы­ли­ва­ет­ся боль­ши­ми стру­я­ми, так и в моей душе лю­бовь к Ва­рень­ке осво­бо­ди­ла всю скры­тую в моей душе спо­соб­ность лю­бви.

Вот вы го­во­ри­те, что че­ло­век не мо­жет сам по себе по­нять, что хо­ро­шо, что дур­но, что все дело в сре­де, что сре­да за­еда­ет. А я ду­маю, что все дело в слу­чае.

Отрадно видеть человека, смело смотрящего в глаза смерти; а здесь сотни людей всякий час, всякую минуту готовы не только принять ее без страха, но что гораздо важнее — без хвастовства, без желания отуманиться, спокойно и просто идут ей навстречу. "Хороша жизнь солдата!"

Велики судьбы славянского народа! Недаром дана ему эта спокойная сила души, эта великая простота и бессознательность силы!..

"Для личного совершенствования необходимо прежде изменить условия, среди которых живут люди. Никто, собственно, не говорил, что нельзя самому понять, что хорошо, что дурно..."

Никите становилось грустно жить. Он начинал уже попивать, т.е. хмелеть от вина, чего прежде с ним не бывало. Пить же собственно он никогда не начинал и не кончал.

От всего веяло новизной, роскошью и редкостностью. Всё было очень хорошо, но на всём был особенный отпечаток излишка, богатства и отсутствия умственных интересов.

Хотя он был причиной моей погибели, хотя он ничего и никого никогда не любил, я любил его и люблю его именно за это. Мне нравилось в нём именно то, что он был красив, счастлив, богат и потому никого не любил.