Uprooted

Истина не значит ничего, если тебе не с кем поделиться ею; ты можешь веками кричать её в пустоту, пока твоя жизнь будет проходить мимо, но никто так и не придёт и не выслушает.

...нет доброты в том, чтобы обманывать ложной надеждой.

— Не нужен мне никакой здравый смысл! Если здравый смысл в том, чтобы разучиться любить, его мне даром не надо! За что и стоит держаться, как не за людей?

Она помнила дурное — и слишком многое позабыла. Она помнила, как убивать и как ненавидеть — и позабыла, как расти.

– Ты невыносимая психопатка, – рявкнул он, и вдруг обхватил мое лицо руками и поцеловал.

Если не собираешься убивать человека, не стоит дубасить его по голове с упорством, достойным лучшего применения!

Время бежало. А мы — нет.

Наверное, быть королем и принцем — это не совсем то, что быть друг для друга отцом и сыном.

— Вот что бывает, если слишком долго просидеть в одиночестве в четырёх стенах, — задумчиво проговорила я, ни к кому, собственно, не обращаясь. — Так недолго и позабыть, что всё живое постоянно меняется.

Сказания о войнах и песни о битвах всегда внушали мне сомнения. Мальчишкам случалось иногда подраться на деревенской площади, и потасовки всегда заканчивались одинаково: все по уши в грязище, исцарапанные, из носа кровь течет, сплошь сопли и слезы, ничего величественного или славного. Мне казалось, если ко всему этому добавить еще и мечи и смерть, лучше не станет. Но такого ужаса я даже представить себе не могла.