Последнее лето

...без самоотверженных стараний тысяч людей, которые, каждый на своем месте, делают свое дело, ты один, сам по себе, ничто, ты бессилен.

Какой же начальник скажет: не берегите людей? Такого во всей армии не найдешь. А вот сделать так, чтоб добиться победы и действительно сберечь людей, — это и есть военное искусство.

Если у людей нет крупных, то есть всем очевидных, недочетов, значит, есть мелкие, то есть не всем очевидные... И надо искать и находить эти не всем очевидные недочеты, которые тоже могут сделаться опасными.

– Ну что ж, м-может быть, кому-то из них и совестно, т-тем более в г-глубине души. Но второй фронт они откроют не п-потому, что им с-совестно, а п-потому, что им это н-нужно.
– Так думать проще всего, – сказал Синцов. – Только жить при этом как-то неохота.

Но теперь от него ждали отчета уже не в поступках, а в мыслях и чувствах. А за этим, если поглядеть в корень, стояло желание вместе думать и вместе решать.

Почему мы перед мертвыми чувствуем себя виноватыми, скажи, а, Захаров?

• Наверно, потому, что уже ничего для них сделать не можем.
• Может, и так. А может, просто потому, что они мертвы, а мы живы, а не наоборот.

Серпилин не нашелся что ответить. Он никогда не понимал, как это сколько-нибудь образованные люди могут верить в бога. Знал, что бывает, но все равно не представлял себе, как это может быть. А женщина, шедшая рядом с ним, наверное, наоборот, не представляла себе, как это человек может не верить в бога.

Храбрый - это не тот, кто убить способен, а тот, кто убитым быть не боится.

Кому много дано, с того много и спросится.

Война вообще палка о двух концах: и ты за неё схватился, и противник из рук не выпускает.