Frankenstein or the Modern Prometheus

Вдохновляющая1

История литературы практически не знает примеров, когда первое серьезное произведение начинающего автора становится частью национальной классики и приобретает мировую известность. Именно так сложилась судьба первой книги писательницы начала XIX века Мэри Шелли "Франкенштейн, или современный Прометей". Роман популярен по сей день, и в наши дни был экранизирован бессчетное число раз. Книга представляет собой неадаптированный текст для чтения, причем сохранена его оригинальная авторская структур...

Жанры

Рейтинг LiveLib

4,0

16,2K оценок

5
37%
4
42%
3
17%
2
3%
1
1%

Ваша оценка

Эмоции читателей от книги

Вдохновляющая1

Прочитали 18949Хотят прочитать 10305

Рецензии

Аноним4 октября 2012 г.
Невероятно, что повесть, написанная на спор, в рамках дружеского состязания, содержит в себе такую глубину и идеи, коих хватило на создание множества фильмов и книг, которые их заимствовали. Впрочем, когда среди твоих знакомых сам Лорд Байрон со своим чудо-врачом – ты приговорён к пожизненному вдохновению, чему уж тут удивляться. Невероятно, что повесть, написанная 19-летней девчонкой оказала влияние на дальнейшее развитие целого жанра, а в последствии на самых незаурядных личностей современности, среди которых Стивен Кинг с «Кладбищем домашних животных» и Тим Бартон, в чьих мультфильмах и фильмах постоянно возникают прямые и косвенные аллюзии на это произведение. Невероятно, что повесть, написанная в 1816 году способна так захватить спустя тысячи просмотренных нашпигованных спецэффектами экранизаций и прочитанных книг на эту же тему.
Странно, что повесть относится к жанру ужасов. Безусловно, она щекотит нервы и нагнетает атмосферу, поскольку неизвестность, если не пугает, так очень интригует. Произведение самое что ни на есть философское, затрагивающее огромный спектр тем – жестокости и человечности, человеческой природы и жизни после смерти, ответственности учёного за своё творение и границах познания. Последние темы разовьёт в «Острове Доктора Моро» Герберт Уэллс. По форме повесть представляет собой матрёшку: рассказ в рассказе, представленный эпистолярно – в письмах и дневниках, что потом перенял и Брэм Стокер. В её основу положена история существа, обречённого на страдания своим создателем. Существо, обладающее сознанием, стремиться удовлетворить свои социальные потребности и потребность в уважении. Но из-за его непохожести на других, его отвергают абсолютно все. Его судят по внешности, встречают по одёжке и провожают пинками. В итоге, чистое сознание по мере очеловечивания, усваивает с культурой, языком и социальными навыками, и жестокость, без которой человек так же немыслим. Рядом с состраданием таких, как госпожа Франкенштейн, может сосуществовать тирания. Именно общество делает нас людьми, но именно оно нас и обесчеловечивает.
Самой страшной пыткой для творения Франкенштейна становится одиночество. Любитель пирамид – Маслоу – на тот момент ещё не родился, но и без него было ясно, что общение и уважение относятся к базовым потребностям человека. Для контраста добавлены идиллические картины отношений в семьях Франкенштейнов, Де Лэси и сердечной переписки брата и сестры, открывающей начало повести. Альфонс Франкенштейн, не смотря на своё имя, был человек порядочный, взял в жёны натерпевшуюся всяческих невзгод женщину. Вспомнилось, товарищ Лужин, что порывался в женихи к Дуне Раскольниковой, мечтал о таком браке. Сердце госпожи Франкенштейн было нетерпимым к страданиям других, поэтому та всячески стремилась к избавлению других от тягот, поэтому удочерила девочку из бедной семьи и ко всем была добра и участлива. Такие же теплые отношения и в семье Де Лэси, которых не сломило даже изгнание, потому как вместе его пережить им было легче. Тема одиночества – вышла для меня на первый план в этом произведении, ведь ещё в начале Уолтон опечален тем, что у него нет друга, с кем он мог бы разделить своё путешествие и мысли. Творение Франкенштейна наблюдает за семьёй Де Лэси и жаждет того же, такого же отношения к себе. Он, как двухлетнее дитя, подражающее взрослым; но нужна ли ему семья и признание со стороны других на самом деле? Так же и люди, не задумываясь, нужно ли им идти по дорожке протоптанной сотнями поколений до них, вынуждены страдать от одиночества и непременно искать участия в другом, себе подобном. Но действительно ли они хотят этого сами? Что, если и это всего лишь идея, навязанная из вне?
Творение решает заставить чувствовать своего творца тоже, что чувствует и он - безграничное одиночество и неприкаянность. Творец видит гибель любимых людей, осознаёт, что во всех этих горестях виноват он сам и ничего не может с этим поделать. Боль его увеличивается с осознанием того, что он знал, как много он потерял. В то время как Творению вообще было не суждено испытать всего того хорошего, что было у его создателя. Кому, спрашивается, было хуже? Даже после всех злодеяний творение не признаёт, что его создатель испытал то, что испытал он. Типичные для произведений тех времен, пафосные и наигранные речи страдальцев – единственное, что хочется перелистнуть. В остальном же, очень атмосферная книжка, загадочные события которой продолжают интриговать и сейчас. Даже не хочется придираться к тому, что Творение Франкенштейна обрело социальные навыки, освоило язык и культуру за столь короткий промежуток времени. Это из разряда погрешностей, которые прощаются и списываются на жанр фантастики. Ведь никто же не придирается к тому, что Франкенштейн оживил мертвеца, скроенного из частей людей и животных с бойни.
«Франкенштейн, или современный Прометей» – таково полное название повести и оно двояко. Имя Прометей происходит от индоевропейского корня me-dh-, что значит «познавать». Познающий здесь как Франкенштейн-создание, так и Франкенштейн-создатель. Позднеантичная версия мифа о Прометее говорит, что он — создатель первых людей, вылепленных им из земли и наделённых сознанием. В таком случае, Прометей – Виктор, тем более, что Франкенштейн-создание сам себя называет Адамом. Так кто же Прометей – создатель или же его создание? В любом случае, познание здесь не принесло счастья ни Виктору Франкенштейну, ни его Творению. То есть счастье – в незнании? Следовательно, человек обречён на несчастье, потому как стремление к познанию так же лежит в его природе. Множество размышлений и трактовок предполагает сия рукопись. В общем, чумовая книженция, которая превзошла все мои ожидания.
Читать далее
204
2,8K
Аноним13 октября 2015 г.
Душещипательная история отвергнутого существа
Эта книга страшна не своим вымыслом, а отражением той правды, которая живет в обществе. Сюжет известен всем: юноша по имени Виктор Франкенштейн, любознательный и амбициозный, достигает огромного успеха в изучении естественных наук и совершает грандиозное открытие - тайну оживления материи. Несколько лет, себя не помня, он трудится над своим творением, материал для которого добывал на ближайшем кладбище. Когда же творение ожило, результат Виктора столь ужаснул, что он сбежал и отрекся от своего создания.
Это не та книга, которая заставит вас бояться темноты и ночных звуков. Эта книга из тех, что отзывается в читателе сердечной болью. Потому что страшно.
Страшно, когда человек не несет ответственности за того, кого привел в этот мир. Что может просто отвернуться от него, уйти и забыть, не задумываясь на какую жизнь, на какие беды и горести обрекает его. Что вырастет из этого существа? Как изломается от боли, страха и унижений его душа? Увы, таких горе-творцов очень много. Детские дома переполнены результатами их трудов.
Страшно, что общество в массе своей близоруко и “встречает по одежке”, хотя любит твердить, что “с лица воду не пить” и “главное в человеке - его душа”. К ярко выраженным отличиям люди относятся настороженно, а то и агрессивно, это обычное проявление страха. Мировая литература богата историями о “белых воронах” и изгоях общества. Тем, кто не такой как все, приходится отвоевывать свое место в этом мире.
Страшно, что ошибки прошлого могут однажды настигнуть и покарать, могут разрушить жизнь близких, ни в чем не повинных людей.
Страшно, когда видишь саморазрушение чистой и доброй души, рожденной для любви. Сталкиваясь лишь с ненавистью и злобой она грубеет и становится жестокой к своим обидчикам.
Так кто же здесь главное чудовище - монстр или его создатель?
Читать далее
177
3,8K
Аноним22 апреля 2024 г.
Гнусный демон
Повесть Мэри Шелли "Франкенштейн" - а по объёму скорее роман - как известно (в первую очередь из его проникновения в популярную культуру), рассказывает о необычном эксперименте некоего учёного и его пугающем результате, которым и является так называемый "монстр Франкенштейна". Примечательно, что имя "Франкенштейн", ставшее нарицательным, нередко относят к самому "монстру": так же и я путала создателя и творение, пока не прочитала книгу. Теперь в голове как-то уложилось, что Франкенштейн - это всё-таки создатель, а его творение так и осталось безымянным.
Сама история, конечно, скорее драматическая, чем жуткая. Её второе название - "Современный Прометей" - как будто выражает горькую иронию автора над современной ей наукой, которая вместо блага приносит как людям, так и самому Прометею-учёному одни только беды. В конечном счёте проклятие тяготеет над всеми: над Франкенштейном, над его творением, над каждым, кто оказывается причастен к этой истории. Творение Франкенштейна возникает из небытия и оказывается отверженным: несмотря на его стремление к благу, он, будто ведомый неведомым роком, не может противиться злу. Имена персонажей - Агата, Феликс, Сафия - к которым прежде всего стремится монстр, оказываются нарицательными: Доброта, Счастье, Мудрость. И среди этих воплощённых добродетелей он оказывается лишним.
Таким образом, история словно имеет два измерения: физическое - это рассуждения автора о современном состоянии науки, ответственности учёного за свои изобретения, а также пространное описание современных ей научных достижений, всё ещё тяготеющих к мистике, которые будто зависли между эзотеризмом Возрождения и рациональностью Нового времени. Мэри Шелли касается и популярной в её время - как в науке, так и в искусстве - темы монструозности, вопроса происхождения и функционирования человеческого уродства. Если раньше, во времена господства Церкви, всё было однозначно: урод - значит, несёт в себе нечто демоническое и подлежит если не уничтожению, то хотя бы изгнанию, то теперь физические изъяны оказываются в фокусе внимания учёных и, прежде всего, деятелей искусства. И здесь Мэри Шелли стоит в одном ряду с Виктором Гюго и его знаменитым Квазимодо. Актуальным остаётся вопрос, имеет ли такой человек (или существо - Шелли идёт ещё дальше) душу и способен ли к благу.
На второе измерение, метафизическое, намекают в частности выдержки из "Потерянного рая" Мильтона; этот подтекст повести близок - опять же нововременным - деистическим настроениям, рассуждениям о Творце, покинувшем своё творение.
Сочувствие у читателя обыкновенно вызывает либо Франкенштейн, либо его монстр, либо оба они сразу. У меня так называемый монстр вызвал слишком противоречивые чувства, и в итоге мои симпатии оказались всё же на стороне Франкенштейна, хоть мне и понятен весь трагизм его создания. Его судьбой с её символическим финалом я не смогла до конца проникнуться. Несмотря на это и на ряд недосказанностей (например, излишнюю завуалированность истории сотворения монстра) и относительных нелогичностей в сюжете, которые всё-таки с определённой точки зрения объяснимы, история читалась быстро и с увлечением, чего я не ожидала от произведения, стоящего у истоков жанра хоррора и научной фантастики. Роман читался с не меньшим интересом, чем его более современные "последователи" - например, Кинг, заимствовавший основной его мотив в своём "Кладбище домашних животных". Несмотря на определённую предсказуемость, повествование держит в напряжении, а подобной концовки я и вовсе не ожидала.
Читать далее
150
5,6K

Все рецензии

Похожие книги

Странная история доктора Джекила и мистера Хайда

Роберт Льюис Стивенсон

4,2

(6,4K)

Цитаты

Аноним18 января 2010 г.
Жизнь упряма и цепляется за нас тем сильнее, чем мы больше ее ненавидим
152
12,4K
Аноним16 февраля 2011 г.
Неизвестность в тысячу раз хуже самого страшного несчастья.
136
8,9K
Аноним18 января 2010 г.
Почему человек так гордится чувствами, возвышающими его над животными? Они лишь умножают число наших нужд. Если бы наши чувства ограничивались голодом, жаждой и похотью, мы были бы почти свободны; а сейчас мы подвластны каждому дуновению ветра, каждому случайному слову или воспоминанию, которое это слово в нас вызывает.
136
11,3K