Bleeding Edge

Даже легчайшие контакты зонтика-с-зонтиком могут быть эротичны.

Молодой человек грезит, что летает по небу, над всем, бросает вызов тяготению и времени, типа средний возраст не наступит раньше положенного, во втором куплете он просыпается, опять на земле, первым делом видит огромные синие глаза женщины, которую любит. И вот их оказывается ему достаточно, никакого неба больше не надо. Всем бы мужчинам взрослеть вот так изящно.

Свинина, я еврейка, что-то в Левите, не спрашивайте.

...не говоря уже про величайший мультик, что когда-либо сняли, «Ёжик в тумане» (1975).
Максин слышит конвульсивные всхлипы и заглядывает на переднее сиденье - там Миша и Гриша, оба со слезами па глазах, нижние губы дрожат.
- А им, э-э, он тоже нравится?
Игорь нетерпеливо трясет головой:
- Ёжики, это русское, не спрашивайте.

Pynchon:
Harvard, law school.
Wall Street, the usual Manhattan death march.

Pokemon, what do I know? some West Indian proctologist, right?"

Japanese staff who claim not to know a word of English beyond "awesome" and "sucks," which for a vast range of human endeavor, actually, is more than enough... - японский персонал, уверяющий, будто не знает ни слова по-английски, кроме "обалдеть" и "отстой", чего для широчайшего диапазона человеческих устремлений более чем достаточно...

Cознаëт ли он, насколько опережает в своей работе передний край постпостмодернизма «своим необрехтианским подрывом диегезиса».

— По новостям сказали, они саудовские арабы, — сообщает ей Отис. — Может, у нас война с Саудовской Аравией.
— Не может быть, — отмечает Зигги, — нам вся эта нефть нужна.

Фиона отправлена в какой-то анимэшный лагерь в Нью-Джёрзи – кино по «Кваке», мастерские по машиниме, японский персонал, уверяющий, будто не знает ни слова по-английски, кроме «обалдеть» и «отстой», чего для широчайшего диапазона человеческих устремлений более чем достаточно…

Где тут в точности должна располагаться её точка слёта с катушек?

<...>

Ночь, длительность которой нельзя выбрать в настройках.

Помнишь ту съёмку в местных новостях, как раз когда падает первая башня, женщина вбегает с улицы в магазин, едва за собой дверь успевает закрыть, и тут эта жуткая чёрная лавина, пепел, обломки, проносится по улице, штормовой ветер мимо окна... вот был момент, Максин. Не когда «всё изменилось». Когда всё проявилось. Не какое-то шикарное дзенское просветление, а порыв черноты и смерти. Показав нам в точности, чем мы стали, чем были всё это время.