Л. Н. Толстой. Повести и рассказы в двух томах. Том 1

Одно из двух: или война есть сумасшествие, или ежели люди делают это сумасшествие, то они совсем не разумные создания, как у нас почему-то принято думать

Все надо жить, надо быть счастливым; потому что я только одного желаю - счастия. Все равно, что бы я ни был: такой же зверь, как и все, на котором трава вырастет, и больше ничего, или я рамка, в которой вставилась часть единого божества - всё-таки надо жить наилучшим образом. Как же надо жить, чтобы быть счастливым, и отчего я не был счастлив прежде?

Неужели народы, как дети, могут быть счастливы одним звуком слова «равенство»?

Самоотвержение - всё это вздор, дичь. Это всё гордость, убежище от заслуженного несчастия, спасение от зависти к чужому счастию.

Оно первое дело, ваше благородие, не думать много: как не думаешь, оно тебе и ничего. Все больше оттого, что думает человек.

Но отдавался он своим увлечениям лишь настолько, насколько они не связывали его.

Равенство перед законом? Да разве вся жизнь людей происходит в сфере закона? Только одна тысячная доля её подлежит закону, остальная часть происходит вне его, в сфере нравов и воззрения общества.

1) мы чувствуем свое призвание только тогда, когда уж раз ошибемся в нем;
2) легче сделать собственное счастие, чем счастие других, и
3) что для того, чтоб быть добрым хозяином, нужно быть холодным и строгим человеком.

...Корнилов, объезжая войска, говорил: «Умрем, ребята, а не отдадим Севастополя», — и наши русские, неспособные к фразерству, отвечали: «Умрем! ура!»...

Все надо жить, надо быть счастливым; потому что я только одного желаю - счастия. Все равно, что бы я ни был: такой же зверь, как и все, на котором трава вырастет, и больше ничего, или я рамка, в которой вставилась часть единого божества - все-таки надо жить наилучшим образом.