Кола Брюньон

У меня есть дом, жена, четверо сыновей, дочь замужняя (слава тебе, господи!), зять (само собой!), восемнадцать внуков, серый осел, собака, шесть кур и свинья. Ну и богач же я!

Немало мне стоило мужества довести ее до замужества

Великая подмога, – мы с тобой хорошо это знаем, – уметь смеяться над самим собой, когда сглупил и видишь это.

- Вот лучшая из моих работ - души, изваянные мною. Их у меня не отнимут. Сожгите все до тла - душа цела!

Худшая из глупостей-это дать себя забыть.

Не бывает мрачных времен, бывают только мрачные люди. Я, слава тебе, господи, не из их числа. Друг друга грабят? Друг друга режут? Всегда будет так. Даю руку на отсечение, что через четыреста лет наши правнуки будут с таким же остервенением драть друг с друга шкуру и грызть друг другу носы. Я не говорю, что они не изобретут сорок новых способов делать это лучше нашего.
Но я ручаюсь, что они не измыслят нового способа пить, и бьюсь об заклад, что лучше, чем я, они пить не научатся…

У ближнего своего можно попросить все что угодно, даже его жену, но только не денег. Я его понимаю: деньги - это то, что может еще быть, то, что могло бы быть за деньги, все, о чем мечтаешь; а остальное уже есть: это все равно, как если бы его и не было.

Он был неспособен понять шутку, если это была не его собственная (а в таком случае никто, кроме него, ее не понимал, но сам он смеялся ей за троих).

Я не теряю ничего, я своим днем доволен, я его зарабатываю. Но только мне бы нужно два дня, два дня каждый день, а то мне не хватает.