На Западном фронте без перемен. Три товарища. Черный обелиск

Но, видно, так уж повелось на свете: когда мы действительно что-то начнем понимать, мы уже слишком стары, чтобы приложить это к жизни, так оно и идет - волна за волной, поколение за поколением. И ни одно не в состоянии хоть чему -нибудь научится у другого.

— Разве вы не знаете, каковы три самые большие драгоценности нашей жизни?
— Откуда же я могу знать, господин обер-прокурор, если я и самой жизни-то не видел?
— Добродетель, юность и наивность! — безапелляционно заявляет Георг. — Если их утратишь, то уж безвозвратно! А что на свете безнадежнее многоопытности, старости и холодного рассудка?
— Бедность, болезнь и одиночество, — отзываюсь я и становлюсь вольно.
— Это только другие названия для опыта, старости и заблуждений ума.

Просто злой мало может сделать. Люди видят, что он злой, и остерегаются его. А вот добрые – чего только они не творят. О, они кровожадны!

Театры, концерты, книги, - я почти утратил вкус ко всем этим буржуазным привычкам. Они не были в духе времени. Политика была сама по себе в достаточной мере театром, ежевечерняя стрельба заменяла концерты, а огромная книга людской нужды убеждала больше целых библиотек.

В дождливую погоду не грех сделать что-нибудь для своего образования.

Знание делает человека свободным, но несчастным.

Сомнение - оборотная сторона веры.

Женщина, которую пожелал другой мужчина, пусть это всего-навсего распутный гробовщик, тут же становится нам дороже. Так уж водится, что на человека гораздо больше влияют относительные ценности, чем абсолютные.

Нужно умирать, когда ты один. Или когда живешь с человеком, которого ненавидишь. Но не тогда, когда любишь.

Любовь - это нечто возвышенное. Но она портит характер