Флот и крепость. Избранное

— Ехать тошно, — улыбнулся дед. — А ведь сидеть-то на месте еще ведь тошней...

И все трое вобрали в себя из этого заволоченного тучами неба и загрязненной дождём земли одну общую мысль: "Если бы куда-нибудь уехать! Если бы можно было куда-нибудь, во что-нибудь другое уехать!"

...народ у нас как в загоне живет, что он и пьет и на преступление идет единственно от темноты, что ему если бы образование настоящее, не узнать бы его, — только что не дают...

Со стороны гумен доносилась песня, пели девки хором, пели теми страшными голосами, в которых нет музыки, а есть отслоившаяся боль, и вой ветра в трубе, и режущий скрип ножа по стеклу.

Но позавидовал деду Ознобишин: ездит и ищет, верит в то, что уйдет от пустоты и простора — уйти нельзя, но легко жить, если верить, поэтому и живет так долго дед.

- Что ж, смеяться легко, - говорил Игнат. - Легче всего на свете надо всем смеяться, только ни к чему это. Ною вон за сто двадцать лет до потопа повелено было ковчег строить. Смеялись все: зачем строит, а потоп как настал, только он один и спасся из всех, - а их сколько было!.. А кто смеялся - погибли позорной смертью; вон он к чему, смех, ведет!

Когда садовник Илья с целым отрядом девок обирал гусениц в саду, Игнат говорил ему:

• Зачем ты это? Ведь бог их зачем-нибудь создал на свет, а ты истребляешь... Зачем?
• Кого это истребляю?
• Червей.
• Червей?