Три мастера: Бальзак, Диккенс, Достоевский. Триумф и трагедия Эразма Роттердамского

Сборник включает в себя два эссе: собственно "Три мастера" и "Триумф и трагедия Эразма Роттердамского". Общие впечатления: во-первых, необыкновенно яркий язык, насыщенный, даже велеречивый, я, если честно, несколько отвыкла от такого. Местами фразы не просто цветут и пахнут, они душат как слишком сильный аромат. Большей частью это касается статьи о Достоевском, там уровень пафоса зашкаливает до недосягаемых высот.
Второе. Цвейг не ставит вопрос, не пытается подвести читателя к какому-нибудь выводу, он имеет мнение и лупит им как молотом в лоб. Он ни в чем не сомневается и ничья позиция его не интересует (опять-таки, это касается большей частью первого эссе). Если использовать образы из его работы об Эразме, он пишет по принципу Лютера или, как это сейчас называют, принципу имхо. Я не очень люблю подобных собеседников, они освещают жизнь прожектером своего таланта, не оставляя места теням загадок и версий.
Ну и наконец, третья особенность - европоцентризм и даже германоцентризм. Когда Цвейг пишет, что какой-то там собор или съезд немецких князей был ключевым событием истории человеческой цивилизации... Хочется сказать: спуститесь с небес на землю, герр, ваши соборы интересны разве что немцам, в лучшем случае - Европе. По масштабу человеческой цивилизации лютеране - всего лишь еще одна секта.
Эссе Три мастера посвящено, как можно догадаться, великим романистам, с точки зрения Цвейга, самым великим. При этом основной объем работы приходится на Достоевского, Диккенсу и Бальзаку досталось по несколько страничек. Честно признаюсь, по поводу Бальзака мы с Цвейгом не сошлись капитально (хотя я вполне представляю ту манию писательства, которую он описывает), полностью сошлись во мнениях по поводу Диккенса, но вот Достоевский... Здесь, как я уже упоминала, патетика заливает всё словно патока, сквозь нее приходится продираться, но главное - хотелось спрятаться под стол. Собственно, через "анализ" романов Достоевского здесь изложен взгляд европейца на русских и Россию, и это забавно и неловко, и начинаешь понимать, отчего они так шарахаются во мнениях. Русские для них не люди, а некие диковинные звери, если и медведи, то не обычные, а мифические.
На этом фоне Триумф и трагедия Эразма Роттердамского читается уже легко и увлекательно. Здесь Цвейг пишет о себе подобных, здесь появляются ирония и сочувствие, и образ Эразма получился противоречиво милым (хотя дяденька был тот еще... лицемер). В общем, "Эразма" можно смело рекомендовать всем, кто интересуется историей Европы и христианства, здесь можно найти много интересных наблюдений. Впрочем, некоторые нелепости тоже встречаются. Например, описывая внешность Эразма по портрету кисти Гольбейна, Цвейг пишет: выглядит так-то, одет так-то, "голос слабый, глухой"... Голос тоже был нарисован? Или вот такая фраза: "душевные потрясения Лютера, Лайолы или Достоевского чужды ему..." А Достоевского-то с какого панталыку притянули, он родится только через триста лет?
Короче, некогда "Мария Стюарт" надолго оттолкнула меня от Цвейга, а зря, похоже. Рекомендую к прочтению всем, заинтересовавшимся, и сама попробую что-нибудь еще у него зачитать.