Vingt Ans apres

– Я ненавижу англичан, они грубы, как и все люди, пьющие пиво.

В минуту смерти преступления других кажутся очень малыми в сравнении со своими собственными.

- Ваш проект великолепен. Но я вижу одно препятствие.

• Какое?
• Невозможность осуществить его.
• Пустые слова. Нет ничего невозможного.
• Да, в мечтах.
• Нет, на деле.

Эх, мой друг, не междоусобные войны разъединяют нас, а то, что мы больше не двадцатилетние юноши, то, что благородные порывы молодости угали, уступив место голосу холодного расчета, внушениям честолюбия, воздействию эгоизма.

Помните, счастье - это куртизанка; обращайтесь с ним, как оно того заслуживает.

Вид внешних предметов - таинственный проводник, который сообщается с тончайшими нитями нашей памяти и иногда, помимо нашей воли, пробуждает ее. Эти нити, подобно нити Ариадны, ведут нас по лабиринту мыслей, где мы иногда теряемся, гоняясь за тенями прошлого, именуемыми воспоминаниями.

Легко верится тому, во что хочешь верить

И он спрашивал себя, почему есть на свете люди, которые добиваются всего, чего желают, будь то почести или любовь, между тем как другие застревают на полдороге своих надежд – по вине ли случая, или от незадачливости, или же из-за естественных помех, заложенных в них самой природой.

Вступая в Бастилию, узник переставал быть человеком и становился номером.

В двадцать лет всех считаешь своими друзьями.