Никак не дочитаю
elizaveta19912708
- 6 книг

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
Мои детские впечатления от первого знакомства с американским писателем Эрнестом Хемингуэем были напрочь позабыты (теперь мне ясно, по какой причине), но тут удачным образом сложившиеся обстоятельства подтолкнули меня к возобновлению отношений с данным господином.
В красочном описании к его довольно популярному роману "По ком звонит колокол" многообещающе значилось: "Это роман - ода истинной любви, истинному мужеству, это ода Человеку, принявшему на себя ответственность за происходящее в мире и пожертвовавшему собственной жизнью ради спасения других. " Как наивному-то человеку не купиться? Вроде ж известная личность, лауреат Нобелевской премии, куча восторженных отзывов. Возложив изначально такие надежды на сей шедевр, после прочтения я сижу уже второй час с выражением крайнего недоумения на лице. Что мне подсунули?
Отвратительный, нет, даже отвратительнейший язык, утомивший меня уже с первых страниц. За кого принимал Хемингуэй своих читателей, по триста раз через абзац сообщая о том, что необходимо взорвать мост?о сандалиях на верёвочной подошве?о круглый грудях Марии? А чего стоят эти однообразные воспоминания о Кашкине и его "чудном имени"???
Роман, как я поняла из чужих отзывов, имел претензию на серьёзное и эмоциональное произведение о войне. Не увидев войну воочию, я полагаю, вряд ли можно о ней достойно (проникновенно?) писать. Я не поленилась ознакомиться с биографией автора. Тем сильнее мое удивление: как можно написать такой слабый, тусклый роман человеку, самолично наблюдавшему тяжелейшие дни войны? Да 11 строчек «Мужества» Ахматовой гораздо трогательней и ярче, нежели 500 страниц нудных и с первой страницы предсказуемых событий Хемингуэя. С любым произведением Шолохова, равно как и с Бондаревым, Васильевым - так и сравнивать нечего. Но ладно, оставлю это субъективному вкусу каждого.
А теперь перейдём к разбору "истинной любви", которую мне обещали эти лгуны с обратной стороны обложки. Внимание!
"Роберто, мне больно там, я сегодня не смогу быть с тобой так, как хочу."
"Зайчонок, наверно, у тебя там ссадина..."
"Ты женишься на мне?","Нет, если я тебе кое-что расскажу, ты на мне не женишься...", " А может, ты всё-таки сможешь жениться на мне?", (и тому подобные вариации)...
А как вам это:
"-Мария.
-Да.
-Мария.
-Да
-Мария.
-Да.Да.
-Тебе холодно?
-Нет.Натяни мешок на плечи.
-Мария.
-Я не могу говорить
О Мария, Мария, Мария!"
Занавес!
Мексиканские однообразные сериалы 90-х и рядом не стояли с этой дешёвой драмой в лучших традициях примитивизма. Я, так уж и быть, вовсе промолчу, что эта любовь (с позволения сказать) между Джорданом и Марией, возникла из неоткуда, из ничего. Ну, вот знаете, как в третьесортных бульварных романах (выражения используются аналогичные, что у авторов вышеназванных произведеньиц, что у г-на Хемингуэя): он её увидел - в горле ком и потеря речи.
Роберт Джордан (главный герой этой "трагедии", пришедший спасать испанский мир в период Гражданской войны) совместно с Хемингуэем и переводчиком, крайне навязчиво и совершенно не стыдясь, обложили меня со всех сторон розовыми сопельками , я остро чувствовала дискомфорт. И среди этих «розовостей» и «повышенной влажности»,представьте, на его отказ дать ей впервые попробовать виски, она просто и ясно заявляет ему: «Свинья ты всё-таки». Я была уничтожена. Не хватает только какого-нибудь «Хо-хо!» для пущей нелепости данного эпизода, ибо это так же неуместно звучит, как если смиренная овечка, вдруг перестаёт жевать траву и внезапно решит вам голосом гоблина продекламировать препошлейший анекдот.
«Прожить всю жизнь за 4 дня!!!» - восхищённо восклицают поклонники романа, утирая солёные ручьи с бледных от переживаний ланит. «Какую жизнь?» - в недоумении вопрошаю я. 4 дня, наполненных простыми вопросами и односложными ответами в мешке с Марией да постоянными перепалками с Пабло?
К 200-й странице моё раздражение плавно перетекло в панику утопающего, но я проявляла мужество (или упрямство) и с криком: «Караул!!! Спасите!!!», всё карабкалась, гребла к последней странице с надеждой, что может, в концовочке-то г-н Эрнест угостит меня чем-нибудь неожиданным… Но нет! Сюрприз так и не вылез из воображаемой коробки, она оказалась пуста. Ребёнок обманут.

То, что я взялся перечитывать книгу, которую впервые открыл еще в студенческую пору., я обязан группе "Читаем классику вместе". Так вот, в первый раз это было в 1987 году, на четвертом курсе. Тогда книга была воспринята, скорее, в романтическом ключе, самое большое впечатление на меня произвела красивая любовь на военном фоне. Это и осталось в памяти.
Новое прочтение заставило меня посмотреть на роман несколько по-иному. Пришло понимание, что он, в первую очередь, о смерти. В принципе, всё творчество Хемингуэя - это эстетика смерти, но "По ком звонит колокол" - несомненный апофеоз этой темы. Хотя, апофеозом через много лет станет самоубийство автора, когда он воплотит свои литературный переживания в жизненном опыте. Это станет окончательной точкой в поисках красоты смерти.
У Хемингуэя смерть не выглядит страшной и ужасной, наоборот, она всегда красива, она наиболее ярко подчеркивает прелесть жизни, обостряя её пульсирующий аромат. Каждый эпизод смерти вплетен в ткань романа, но, в то же время, он представляет самостоятельное законченное произведение. Красиво умирает главный герой - Роберт Джордан, красиво умирают Фернандо и Ансельмо, красиво погибает Глухой и его отряд, красиво гибнет молодой лейтенант-фашист. А как красиво, можно даже сказать - живописно, умирают жители маленького городка, примкнувшие к фашистам,, проходя по очереди через строй своих республиканских земляков .Это и гадко, и мерзко одновременно, и до жути красиво.
Прибавьте к этому взаимоотношения со смертью русского взрывника Кашкина, постоянные рассуждения о смерти героев книги и самого автора - смерть присутствует в книге на каждой странице без исключения.
В концепции Хемингуэя смерть - это и есть сама жизнь. Её постоянное присутствие заставляет героев чувствовать жизнь ярче и ощутимее, время теряет свою власть и три дня превращаются в бесконечно долгую и, опять же, красивую жизнь. Возможно, Хемингуэй даже специально затягивает последние главы книги, чтобы читатель как можно глубже прочувствовал этот эффект, когда три дня могут оказаться равными всей человеческой жизни, такая, своего рода, авторская игра со временем.
Ключ ко всему - название романа, заимствованное из высказывания Джона Донна, взятого автором в эпиграф. Помни постоянно о смерти, каждый, кто умирает сейчас, забирает и частичку тебя, ты постоянно находишься под угрозой смерти. И это заставляет особо ценить жизнь, все её проявления. Постоянно звонящий колокол заставляет дорожить каждым мгновением, каждым чувством, каждой эмоцией, каждым поступком - всё приобретает наивысшую цену и значимость. Все максимально обостряется, отношения между людьми приобретают невероятную насыщенность, , смываются условности, все становится предельно искренним и честным - верность, предательство, товарищество, любовь.
Жизнь превращается в произведение искусства, и герои демонстрируют нам интуитивно проявляющееся в них искусство жить - жить полной жизнью без остатка и без оглядки.
В чем-то здесь Хемингуэй перекликается с нашим Высоцким, с его "Конями привередливыми", - "коль дожить не успел, так, хотя бы, допеть..."
Кроме того, роман представляет интересное свидетельство очевидца о реалиях гражданской войны в Испании. Хотя, эти реалии общие с теми, что бушевали на просторах бывшей Российской империи после революции, и теми, что сотрясают нынешнюю Украину. Самое страшное в этом это то, как люди привыкают к смерти, как она становится повседневной обыденностью, как люди, убивая других, убивают себя, ведь колокол каждый раз звучит и по тебе тоже...

Да простят меня почитатели Хемингуэя, я не могу понять, в чём секрет возвеличивания автора. "Фиеста" - второе после "Прощай, оружие!" и, может статься, последнее, что я прочитал у Эрнеста Кларенсовича. В обоих случаях я ожидал абсолютно иного. И скажу сразу, что судить я буду не рядового автора, а Нобелевского лауреата; спрос соответствующий. И не важно, что премия была получена через четверть века после написания "Фиесты".
Синопсис гласит, что речь в романе пойдёт о "потерянном поколении" - тех, кто вернулся с бойни Первой мировой, трудностях адаптации к реалиям мирной жизни. Здесь-то и кроется камень преткновения, корень разногласий или, если угодно, причина споров между почитателями и прочими. Ведь формально речь и вправду идёт о потерянном поколении, формально им и правда нечем заняться, кроме как упиваться вечерами напролёт, формально (прекращаю повторять это слово) мы понимаем, что нашим героям тяжело, они не могут найти себя и выход из порочного круга пьянок, пошлых отношений и отсутствия смыслов. И поклонники отчасти справедливо замечают: "Вот видите! Видите, как им всем тяжело, какое это на самом деле потерянное поколение и как всё прекрасно и правдиво показано - Париж 20-х, рыбалка 20-х, фиеста 20-х"...
Но позвольте, у меня есть только одно возражение: а автор-то где? Нет, серьезно: где Хемингуэй? в чём заслуга Хемингуэя, кроме того, что он и правда был участником Первой мировой и правда жил среди упадочного общества в Париже 20-х? Где личные переживания, где внутреннее осмысление (раз уж главным героем Хемингуэй делает самого себя)? Вообще, что в "Фиесте", что в "Оружии" прослеживается очень скудное осмысленное содержание. Тарантиновские диалоги хотя бы претендуют на философичность. Простая пьяная кухонная беседа всегда затрагивает глубокие вопросы. Здесь же на протяжении всей книги не затронут фактически ни один жизненно важный вопрос. Все диалоги просто ни о чём. Весь сюжет - череда посиделок в ресторанах и барах. С каким старанием Эрнест прописывает всё то, что касается выпивки, - названия, впечатления. вкус, объем, - с таким же безразличием оставлен внутренний мир. Помнится, в "Оружии" был один осмысленный диалог-спор - между водителями перед артобстрелом и ранением - о том, что можно просто бросить оружие и перестать воевать. В "Фиесте" нет и этого.
Почему у автора такое лояльное отношение к стареющей леди легкого поведения? Почему такая позиция не объяснена на уровне героев? Почему Джейк вообще терпит выходки Бретт и спокойно наблюдает за её изменами и что происходит у неё в голове, когда она открыто изменяет любимому (как она говорит) человеку с матадором и кем угодно ещё? Позвольте, здесь мы должны додумать сами, - он же безумно её любит (что никак не раскрыто, а преподносится как данность, и всё тут), а она же была на войне и ей было тяжело, теперь она потеряна и другого ей не остаётся (что тоже очень слабо само по себе и опять же никак не затронуто автором - так есть, и всё). Пожалуй, литература в жанре "додумай для себя сам" имеет право быть, но какое это имеет отношение к великому искусству? Чего мы ждём от книги, автором которой является участник Великой бойни, а в синопсисе заявляется о потерянном поколении и психологических травмах? Ждём мы ценнейших, недоступных нам впечатлений, переживаний, переосмыслений реальности, ценностей, да чего угодно, ну какого-то внутреннего процесса! В итоге нам преподносят оболочку, набор действий, через которые мы должны сами додумывать всё внутреннее, как раз то, что и нужно было описать в первую очередь. Кабаки и вино - они и через сто лет такие же. Описывать завтрак и содержание стакана в ущерб содержанию души - преступно для человека, который имеет возможность сказать за всё поколение.

Ужасно легко быть бесчувственным днем, а вот ночью - совсем другое дело.

Я не могу примириться с мыслью, что жизнь проходит так быстро, а я не живу по-настоящему.

- Такие, как ты, долго не живут