Мефодий Буслаев. Лед и пламя Тартара

Он был последовательным сторонником мнения, что не ударишь лежащего – схлопочешь от стоящего.

Все мы занимаем какое-то место. В телах, в жизни. Иногда это место кажется нам слишком жалким или слишком скромным. Но это ничего не меняет. Единственное, что возможно, это принять правила игры и дальше играть по ним. Играть спокойно, радостно и без спешки.

Да, я толстая. Да, неряха. Зато, в отличие от тебя, я счастлива, не грызу себя с утра до вечера и ни на кого не бросаюсь. И это уже немало, ты не находишь?

Любить – это терпеть человека и уважать в нем личность.

Девушка, показавшаяся ему вначале серой мышкой, была на самом деле красива, причем именно той красотой, которая позволяет говорить сразу о красоте, перешагивая разгонные стадии «бывает и хуже», «ноги ничего, прямые» и «хорошенькая».

Во многих важных вещах и особенно в любви, она была жуткая трусиха и перестраховщица. Ко всему относилась недоверчиво. Не разрешала себе обрадоваться и расслабиться, даже когда повод как будто имелся. Подсознательно она изначально готовила себя к поражению. А раз так – эмоционально готовилась к худшему, как человек, который, ожидая удара, напрягает все мышцы и даже если удара нет, все равно теряет силы.

Люблю сообразительных. Правда, по большому счету, дохнут они так же часто, как и совсем тупые.

Нельзя судить внутренний мир женщины по мужским законам, исходя из банальной логики. То, что сшито иглой Евы, не ковыряют отверткой Адама.

Мечтать не вредно. Мечтать опасно.

– Откуда? – спросила Ирка неосторожно.
– Что, нравится? Мне тоже нравится. В мертвяке одном нашел, – небрежно отвечал Матвей.
– Ветчину???
– Прости. Я думал, ты про нож спрашиваешь.