Не стреляйте в белых лебедей. А зори здесь тихие...

Своим самозабвенным трудом товарищ Полушкин еще раз доказал, что нет труда нетворческого, а есть лишь нетворческое отношение к труду.

— А разве на родину можно обижаться? Родина всегда права, Коля. Люди могут ошибаться, могут быть не правыми, даже злыми, но родина злой быть не может, ведь правда? И обижаться на нее неразумно.

— Страдает человек. Сильно страдает, мил подружки вы мои хорошие. А почему? Потому сиротиночки мои: с землей-матушкой в разладе, с лесом-батюшкой в ссоре, с речкой-сестричкой в разлуке горькой. И стоять не на чем, и прислониться не к чему, и освежиться ничем.

— Не обессудьте, примите подарочек. Не на пользу — так, для памяти.

Кормилец и добытчик, козел его забодай.

— Волк, например…
— Волк?.. — взъерошился отец. — Волк тебе мешает? А почему мешает? Почему?
— А потому, что у него зубы, — улыбнулся охотник.
— А он что, виноват, что волком родился? Виноват?.. Не-ет, мил человек, это мы его обвиноватили, сами обвиноватили, а его не спросили. По совести это?

— Чем, думаешь, работа держится?
— Головой!
— И то. И головой, и руками, и сноровкой, а главное — сердцем. По сердцу она — человек горы свернет. А уж коли так-то, за ради хлебушка, то и не липнет она к рукам-то. Не дается, сынок; утекает куда-то. И руки тогда — как крюки, и голова — что пустой чугунок. И не дай тебе господь, сынок, в месте своем ошибиться. Потому место все определяет для сердца-то.

Засмеялась. Любят они смеяться, не отвыкли еще.

Война - это ведь не просто кто кого перестреляет. Война - это кто кого передумает.