Не стреляйте в белых лебедей. А зори здесь тихие...

А разве на родину можно обижаться? Родина всегда права, Коля. Люди могут ошибаться, могут быть неправыми, даже злыми, но родина злой быть не может, ведь правда? И обижаться на нее неразумно.

Что в ней находится, в данной жидкости? В данной жидкости- семь утопленниц: горе и радость, старость и младость, любовь да сонет, да восемнадцать лет. Все я вспоминаю, как тебя выпиваю

Да уж что уж. Стало быть, так, раз оно не этак...

- Вы мне не мешайте, я и сам собьюсь.

- Так ведь не все сочтешь, Юрий Петрович. Дело наше лесное.

• Дело ваше уголовное, Бурьянов.

Война, Евграфыч, все спишет. И с солдат и с солдаток.

Осуществленная мечта всегда лишена романтики. Реальный мир оказался суровым и жестоким и требовал не героического порыва, а неукоснительного исполнения воинских уставов.

— Может быть, встречались с ними до этого? Припомните, пожалуйста. Может быть, знали даже?
— Не знал бы — казнил, — вдруг тихо и внятно сказал Егор. — А знаю — и милую.

— Да куда же понесло-то тебя, бедоносец божий?
Такими были ее последние слова. Неласковыми. Как жизнь.

Хмель, он ведь кому куда кидается: кому - в голос, кому - в кулак, кому - в сердце, кому - в голову, а Егору - в ноги. Не держали они его, гнулись во всех направлениях и путались так, будто не две их у него, а штук восемь, как у рака.