Котлован

Книга мне чем-то напомнила «Мы» Замятина. Но если «1984» Оруэлла было похоже сюжетом, то «Котлован» атмосферой и стилем повествования. Я не знаю, как это описать, но при прочтении «Котлована» у меня ломается мозг. Чтобы понять это произведение, нужно читать вдумываясь в каждое слово, иначе уже через 10 страниц вы не поймёте, что вообще тут происходит.
В повести описываются как раз те люди, которые строят «новый мир». И то, с чего начинается повесть, даёт понять, какие эти люди. Бездушные. Они не видят смысла вне своей работы. И всё произведение как бы карикатура на начало Советского времени, на слепую веру в будущее.
Если уж говорить литературным языком, то дом, под который роется котлован – это символ «нового мира», в котором будут жить все люди, защищённые от внешних угроз (закрытое общество СССР, нет?), Настя, маленькая девочка, – символ надежды на новую жизнь в новом мире. Прочтите и узнайте, что произошло с Настей.
«Котлован» – это сплетение антиутопии и глубоких философских мыслей. Поиск героями смысла существования, попытка заполнить пустоту души физическим трудом, надежда на будущее вместо настоящего. Эта повесть словно кусок жизни: она начинается и заканчивается так, что хочется узнать, что было до и будет после.
Произведение стоит прочтения хотя бы ради того, чтобы размять мозг. Оно небольшое, чуть больше «Мы», наверно. Но те мысли, та мудрость, что заложил в книгу автор, стоят того, чтобы взять её в руки.

Сатирическая социальная притча о постройке светлого будущего - некого общепролетарского дома, строительство которого топчется на стадии котлована.
Жесткий гротеск, сюрреалистичность происходящего и удивительный протокольно-витиеватый язык автора требуют внимательного чтения. Иногда я застывала над одним абзацем или одним предложением, потому что сама форма выражения мысли представляет огромный интерес. Это что-то прекрасное и ужасное одновременно. В СССР книга, конечно, была запрещена. Стройка мира с голубыми небесами и поющими пионерами на деле оказывается жестоким испытанием для живущих здесь и сейчас. А маленькая Настя, обитающая вместе со строителями, не имеющая ни матери, ни даже кроватки, так и не увидит этого ясного утопичного будущего, затеянного ради таких, как она.

"Душа моя, не читай то, что не радует тебя," - написал мне на этой книге попутчик в поезде. "Котлован" произведение не из тех, что радуют, но и не из тех, что печалят. Оно вводит в особое состояние дикой чувствительности, осмысленности, остроты и взаимосвязанности всего вокруг. Платонов доказывает, что жизнь можно сказать. Чувства, мотивы, смутные мысли - ко всему тому, к чему нельзя подобрать слов, Платонов слова подбирает. Иногда странные, иногда смешные, почти всегда наивные (потому что все наивно, что идет из глубины души), но обязательно точные. Язык Платонова честен и абсолютно все называет своими именами, он со всех явлений счищает верхний слой, и они предстают перед читателям хрупкими и голыми. Практически никто не знает, что с ними такими теперь делать, поэтому многим через такой текст не продраться.
Сама книга, ни много ни мало, о поиске смысла жизни. Его ищут все и во всем, что есть, - в мусоре, в природе, в земле, в копании земли, в смерти, в девочке-сироте и в сказочном будущем. Никто не понимает жизни, зато благодаря этому все отлично понимают друг друга: у кулаков и раскулачивающих, у буржуев и бедняков, у убийц и убитых - у всех одна и та же объединяющая печаль, сводящая любое, даже смертельное, противостояние к бессмысленному мельтешению.
Эту книгу можно перечитывать, не дочитывать, читать в любом порядке и с любого места, каждая ее страница и каждая строчка сильна и осмысленна сама по себе, причем остается такой всегда. Я никогда не видела раньше такого текста и в принципе рекомендую ознакомиться с ним всем.

Минус один камень с моей души. Недочитышей за мою жизнь теперь осталось три!)) Когда-то, почти 20 лет назад, я бросила «Котлован» А. Платонова, не смогла себя заставить добить. И вот вчера было 125 лет со дня рождения писателя и я посчитала это знаком) Кое-как, честно говоря, на морально-волевых я прочитала, понимая, что второй раз брошу и уже точно никогда не вернусь (внутренний перфекционист негодует).

Итак, что же тут такого, что роман был до 1987г. запрещен в Союзе к печати? А тут…тлен и безнадёга. 1920-е гг, Вощев задумывается на работе о смысле жизни, из-за чего его увольняют с завода. Скитается он и натыкается на котлован, который роют работяги во имя светлого будущего, чтобы построить один большой дом для всех пролетариев. Голодные, холодные, жизнь в них и теплится-то только одной работой и надеждой на какое-то сказочно прекрасное обещанное будущее. Не все доживут, но хоть наши дети… и все так мрачно, что хоть вой. Слог запоминающийся, построение фраз напоминает речь иностранцев, которые язык-то выучили, но говорят чудно для аборигенов, порядок слов, их форма и употребление. Но читать это сложно. Понимаю, что сие произведение - плод своего времени, Платонов писал «Котлован» в период первой пятилетки и явно не одобрял всего происходящего, показывая всю бессмысленность и жестокость через художественный текст. Метафоры, сатира, горькая ирония и сарказм, пронизанные и пропитанные политикой, идея считывается на раз. Но увы и ах не моё, не люблю столь топорное, бесхитростно грубое воплощение, будто агитку читаешь, и неудобоваримую форму. 

Поступательно обреталось сосредоточенное вчитывание в плотноупакованный текст, определительная мощь которого заставляла происходить глухозасиженные остановки и передумывания. Спотыкание таковое щекотало лоб. Вещественно-постигаемые нагромождения-субстраты образовали густой внутренний стержень, отчего уши налились тягучей краской и пульсировало меж бровей. Добросовестное обдумывание влияло на ход обмысливания. Ясные и прочно устойчивые внутренние сноски-размышления приводили к построению крупномасштабной понятийной модели-комка, отчего в окраинных начинательных мыслях возникло целостное умиротворение. Это было действительно одновременно грандиозно-бушующе и плавно-податливо, отчего видилась определенная волнующая правда в деле данном. Доброта и истина исходила, заполоняя.
Всепоглощающее ликование иногда сменялось дребезжащей раздраженностью событийных явлений, накалом предельного разрыва. Этим было огласовано стремление к обретению глубоких внутримышечных сентенций, самого определяющего вещества, глинобитного природного естества.
Понимание присутствовало надежно. Принятие, осознание, направленность витали в густом воздухе тяжелыми подавляющими кирпичами. Серьезная томность и нагнетающая обстановка соглашенности.
Я ринулся строить добротные стены и чувствовать благодать.

Очень интересные образы

– девочка Настя, юная как и новое государство, говорящая «что я обещаю не раскрывать своих корней» – отказ от русской культурной и политической идентичности" во имя новой коммунистической идеи.

– медведь-молотобоец добрый, сильный и в то же время жестокий, ставший инструментом террора – как простой народ России, чьими руками делалась революция.

– котлован для общепролетарского дома, который никогда не будет построен, как символ строительства нового общества на обломках разрушенного мира.

Все эти образы и сюжет очень трагичны, как трагична и судьба писателя. Но вот язык Платонова – это просто ужас. Ну зачем он облек такую прекрасную задумку в такую уродливую форму?