Дело чести

Роман Олдриджа "Дело чести" (1943) раскрывает перед читателем судьбу молодого английского летчика Джона Квейля, воевавшего в Греции и погибшего в воздушном бою в Египте.

Жанры

Рейтинг LiveLib

4,2

9 оценок

5
44%
4
33%
3
22%
2
0%
1
0%

Ваша оценка

Прочитали 12Хотят прочитать 32

Рецензии

Аноним17 февраля 2020 г.
Пускай судьба забросит нас далеко, пускай!
Прошу прощения за то, что я частенько, рецензируя одну книгу, сравниваю её с другой, но, прочитав роман Олдриджа не могу не сопоставить его с "Прощай, оружие!" Хемингуэя. О сходстве стилей этих писателей я уже поминал в других рецензиях на книги Олдриджа, но в данном случае речь именно о созвучии этих двух романов.
Книги объединяет общая тема - любовь на фоне войны, в обоих случаях армии, в которых служат главные герои, переживают не лучшие времена, в обоих случаях они - герои - встречают женщину, любовь к которой придает новый стимул и позволяет по-новому отнестись ко всему происходящему.
Но есть и серьезные отличия, хемингуэевская книга, написанная по окончании Первой мировой, провозглашала наступление мира, роман Олдриджа, написанный в разгар Второй мировой (1942), мотивирует на продолжение борьбы с итальянским и германским фашизмом.
Главный герой - англичанин лётчик-ас Джон Квейль переживает сложный жизненный период, совпадающий по времени с поражением греческой армии, поддерживаемой английскими войсками, в войне с Италией и Германией. Квейль приходит к осмыслению того факта, что участие в боевых действиях по сути своей является делом чести самих сражающихся, всё зависит от героизма и самоотверженности тех, кто держит в руках оружие. А вот военное командование, как греческое, так и английское, демонстрирует поражающие своей дикостью и тупостью некомпетентность, неорганизованность и непродуманность.
Ощущение безысходности усиливает постоянная потеря боевых товарищей, настоящих друзей, на которых можно положиться. В такой момент, после одного из самых кровавых боев, закончившегося большими потерями, Джон встречает Елену - греческую медсестру, которая своим характером поразительно напоминает Кэтрин Баркли из романа Хемингуэй. Любовь вспыхивает почти на ровном месте, как часто случается на войне.
В одном из следующих боев Квейля сбивают, но он чудом остается жив. Он оказывается на вражеской территории, выжить и вырваться из окружения ему помогает двигающая им любовь. Первое, что делает Джон, добравшись до своих, находит Елену. Он делает всё возможное, чтобы спасти любимую в условиях начавшегося наступления немцев.
Дальше будут тяжелая эпопея бегства от фашистов на Крит, венчание, десант немцев на этот остров, новая разлука влюблённых. И тяжелое беспросветное неведение, что случилось с любимой женщиной.
Лейтенант Королевских ВВС Джон Квейль погиб весной 1942 года в Египте. За полчаса до последнего своего боевого вылета он узнал, что Елена жива и ждёт от него ребёнка.
Последние полгода были для него самыми тяжелыми, он, критически оценивая всё, что видит и понимает, начинает ощущать приход в скором будущем чего-то нового, что сломает старую бюрократическую систему. И такое ощущение не только у него, но и у некоторых боевых товарищей, один даже проговаривается напрямую - они ждут социального взрыва - революцию. Олдридж писал роман в 1942 году, и, видимо, вложил в уста своих героев собственные чаяния и ожидания. Как показала история, он ошибался - английская бюрократия продемонстрировала завидную приспособляемость и выживаемость, постоянно трансформируясь, она продолжает существовать до сих пор.

Читать далее
135
1,3K
Аноним10 ноября 2019 г.
Последний «Гладиатор», или Настанет день, когда придётся умереть
Эпиграфы:
Мы летим, ковыляя во мгле (смотреть-слушать)
Ещё три бомбы, и мы уходим.

Артуро Перес-Реверте - Территория команчей
Янина, Лариса, Арта, Ламия, Ливадия... это как «тайфуны с ласковыми именами», помните? Только тут — названия городов, напоминающие имена прелестных девушек (если забыть о том, что ламии — существа страшноватые). Цепочка греческих городов, которые смешала с пылью, грязью и кровью Вторая мировая. Через них, словно одержимый бегун на марафонской дистанции, рвётся к какой-то ему одному ведомой цели английский лётчик, лейтенант Джон Квейль. Сбит самолёт? Он поедет на попутном грузовике. Нет машины? Он пойдёт пешком. Не будет сил? Поползёт, в конце концов. Только не останавливаться, будто бы вне движения нет жизни, и смерти тоже нет.
Будучи военным корреспондентом (как и Перес-Реверте, процитированный в эпиграфе), Олдридж прекрасно знал, о чём пишет. Его описания воздушных боёв полны таких технических подробностей, что кажется: это он сам летал, брал на себя штурвал «Гладиатора» или «Харрикейна», уворачивался от трассирующих пуль, ловким поворотом выскакивал из-под самого носа противника, упаковавшегося в «КР-42» или «Мессершмитт», с ожесточением выпускал пулемётные очереди по врагу. Роман «Дело чести» написан по горячим следам, в 1942 году, когда война ещё шла вовсю. Язык книги предельно ясен и прост, вот она где, нарративная проза-то, без всяких новомодных штучек-дрючек; всё будто списано с полевого дневника, и лишь изредка линейное перечисление событий вдруг украшено метафорой или точным наблюдением, вроде этого: «Утром тумана не было. «Гладиаторы» стояли холодные в голубой полумгле. Механики запускали моторы, и оглушительный рёв теплом отдавался в воздухе. Этот рёв уже занял определённое место среди утренних звуков. /.../ Роса потекла ручейками с металлических крыльев, когда мотор медленно задрожал, а потом загудел». Такое нельзя выдумать, это надо увидеть и запомнить. И когда это понимаешь, становится страшновато угадать: не личными ли впечатлениями автора продиктована сцена расстрела греческих солдат, которая будто бы снята рапидом, настолько мучительно растянуто в ней каждое мгновение, настолько «крупнозерниста» каждая деталь?
Лейтмотивом романа стала, как ни странно, не главная идея, не манифест автора, а на самом деле песенка. Как ни странно – 2, она знакома отечественному зрителю. Напомню: старинный фильм «Последний дюйм» (1958), поставленный по одноимённому рассказу того же Олдриджа, впечатлил суровой, невесёлой такой короткой песней «Трещит земля, как пустой орех...» — слышали? Её рефрен: «Какое мне дело до вас до всех, а вам — до меня» — буквальная цитата (но НЕ из рассказа, вот что самое удивительное). «Мне ни до кого нет дела... Что мне за дело до других, коль нет им дела до меня», — напевает себе под нос, мурлычет, мычит мотивчик, когда забыты слова, Джон Квейль. Эта эгоистичная песенка для него — словно панцирь, словно защита от боли окружающего, сошедшего с ума мира. Почти вся его небольшая эскадрилья, его боевые товарищи погибают в пламени войны, на земле и в воздухе. Квейль, в сущности, очень одинок.
Одиночество толкает друг к другу его и Елену. Медсестра-гречанка Елена Стангу становится для Квейля (мне, во всяком случае, так показалось) не столько любимой женщиной, — отношения их очень целомудренны, — сколько символом красоты, добра, мира — мира, который сохранил разум и спокойствие. Именно поэтому Джону Квейлю так страшно потерять Елену; именно поэтому он рвётся к ней через все немыслимые преграды. Венчание в лагере для эвакуированных — одна из трогательных и окрашенных мягким юмором сцен романа; дальнейшая «семейная жизнь» — крохотный оазис покоя среди тревожной и губительной действительности. Читатель романа отметит: диалоги Елены и Квейля суховаты и просты, потому что оба они боятся показаться сентиментальными, не хотят «говорить сбивчиво»... Елене к тому же мешает не слишком хорошее знание английского, она опасается оттолкнуть Квейля речевыми штампами. Ну, а Квейль просто вырос в семье, где чувства проявлялись скупо. А греческий язык он учил снисходительно и впроброс. И тут со вздохом приходится добавить ложечку дёгтя.
Квейль, хоть и с крылышками (на груди), но далеко не ангел. Олдридж не говорит об этом прямо; возможно, он сам этого не замечает, но для его главных героев (в первую очередь Квейля и Тэпа Финли) греки — люди второго сорта, подручные средства, расходные материалы, а иной раз и досадные помехи. Как можно этого не заметить?! Даже с самыми случайными знакомыми англичанами, встреченными, может статься, на пять минут в хаосе войны, Квейль и Ко спешат представиться и узнать имя визави. А «большой грек» и «маленький грек», с которыми Квейль тучу времени путешествовал бок о бок, теснее некуда, которые всячески берегли его и помогали ему в пути, так и остались «большим и маленьким греками», вроде им имён и не полагается. И Тэп не лучше: для него греки — это «все эти людишки, которых ещё не коснулась цивилизация». Отвратительно. Поэтому три четверти книги не могла понять, как это Квейль с его имперскими замашками так быстро нашёл путь на советские книгоприлавки (перевод был сделан уже через пять лет после выхода оригинала и, что немаловажно, через два года после окончания войны). Ближе к концу ситуация прояснилась — вместе с самосознанием Квейля; автор, оказывается, предусмотрел прогрессивное развитие образа ГГ.
Осталось добавить немногое, и речь пойдёт о спойлере. Такого понятия полвека назад просто не было, поэтому аннотацию к данному изданию 1961 года издания следовало бы зацензурить жирным чёрным маркером. Согласитесь, мало удовольствия читать роман, всё время наблюдая за главным героем как за будущим покойником (кстати, книга вполне могла бы и для темы 2 подойти, если бы ограничения по подборке не были столь жёсткими). На самом же деле, если этого не знать, гибель Квейля на самой последней странице романа происходит совершенно неожиданно — да не шучу я, какие уж тут шутки! — и по воздействию сходна с ударом под дых. Даже извиняться не буду, что наспойлерила: это было сделано ещё до моего рождения. Книгу рекомендую любителям суровой, без сантиментов, мужской прозы и особенно книг о лётчиках (которых даже в моём багаже накопилось уже немало).
Читать далее
44
706
Аноним28 сентября 2020 г.
Нельзя не сопереживать истории английского летчика, воевавшего в Греции, и на Крите в начале второй мировой. Про автора я знал понаслышке, благодаря старому советскому фильму 59-го года снятому по одноименному рассказу Олдриджа, хотя фильм как ни странно, очень непохож на кинопродукцию тех времен. Там еще была песенка "Какое мне дело до всех до вас".
Занятно, что герой романа "Дело Чести" неоднократно вспоминает эту песенку.
Роман безусловно захватывает, хотя и не сразу, все закручивается, когда летчика сбивают.. Прослеживается большое уважение к греческому народу, может быть не очень организованному, но готовому бороться с фашистами так, как получится.
Ну а герою предстоят воздушные бои на гладиаторах и харрикейнах сначала против итальянских ВВС, затем и против мессершмиттов и юнкерсов, любовные переживания с гречанкой, дружеские попойки, и ближе к концу серьезные раздумья.

Истребитель Gloster Gladiator
Читать далее
13
994