Слишком много кошмаров

Есть некоторая критическая масса глупости, достигнув которой шутка перестает быть забавной

Если дать мне с утра кружку превосходной горячей камры и при этом не требовать немедленно куда-то бежать, я становлюсь на диво сговорчив.

— Ужас в том, — сказал я Джуффину, который, к счастью, всё ещё сидел у себя в кабинете, зарывшись в гору бумаг, вернее, самопишущих табличек, — что я забыл сказать тебе самое главное.
— Ты всё-таки удивительный пижон, — одобрительно заметил он. — С этакой элегантной небрежностью возникнуть из ниоткуда, как будто всегда тут был, и разговор начать не сначала, а словно бы с середины — это красиво. Сам так долгое время форсил, да и сейчас иногда грешным делом… Ладно. Что у нас нынче самое главное?

Удивительный момент, когда всё, чему ты учился, что делал, о чём мечтал, вдруг сходится в одной сияющей точке, и ты вдруг осознаешь, в чём заключается твой собственный смысл. Для чего ты нужен в Мире - именно такой, каков есть, и даже твои слабости вдруг оказываются если не силой, то необходимым дополнением к ней.

Когда события не совпадают с нашими ожиданиями, мы теряемся.

Чтобы начать тосковать, требуется прорва свободного времени.

Когда тебе приходится ежедневно совершать невозможное, эффективней всего просто превратиться в человека, для которого твое невозможное - простое и естественное дело.

Сэр Шурф изобразил на лице такое специальное скорбное выражение, с которым хорошо говорить: «Поступай, как хочешь, но даже не рассчитывай, что я возьму на себя уход за твоей могилой, выкручиваться будешь сам».

Обобщение - прямой путь к заблуждению.

А сейчас я хочу просто идти с тобой по ночному городу, не отвлекаясь на размышления о юных девицах. Ты - отличный компаньон для прогулок, сэр Макс. Особенно для человека, умеющего смотреть на мир чужими глазами. Твоими - смотрела бы и смотрела. У тебя глаза влюбленного, а это большая редкость.