Избранные рассказы

Ах, что может быть прекраснее красивой девушки?
И что может быть ужаснее отца той самой красивой девушки, который имеет две стороны.
С одной стороны он добр, миловиден, общителен - вообщем, человек с большой душой и широкой улыбкой.
С другой - человек, спокойно смотрящий на избиение другого, а так же тот, кто способен ударить ни за что.
И какому же человеку стоит верить?
И можно ли быть уверенным в том, что его дочь - не такая же лгунья?
Как мог поступить главный герой? Просто забыв свою "любовь".

Совсем небольшой, но очень содержательный рассказ Льва Николаевича о том, как постепенно человек может скатиться в пучину порока и как «сия пучина поглотила его в один момент».

«Я ужаснулся, когда увидел, какая неизмеримая пропасть отделяла меня от того, чем я хотел и мог быть...» (с)

Рассказ из раннего, и был написан Толстым за два дня, по вдохновению, чем он был очень доволен. «Пишу с таким увлечением, что мне тяжело даже: сердце замирает.С трепетом сажусь зa тетрадь.»

Образ Нехлюдова, главного героя, переживающего нравственное разложение, скорее всего собирательный, и позже его можно наблюдать в жемчужине толстовского творчества – в романе «Воскресенье». Азартные игры, женщины, абсент и портвейн рекой – вот рецепт успешной деградации по Толстому. Нехлюдов, как и окружающие его люди, невероятно бесячий. Он играет, проигрывает, спорит, рыдает, задирается и грозит всех вызвать на дуэль. В итоге все, конечно, заканчивается плачевно – другого итога ожидать не приходится.

В этом рассказе Толстой показывает и тщету, и порочность круга людей, одержимых жаждой наживы и полных равнодушия.Маркёр, от лица которого ведется рассказ, фиксирует все значимые изменения в облике и поведении Нехлюдова, но для него он всего лишь один из многих, кого ждет печальная участь, и ни сочувствия, ни помощи от трактирного прощелыги ждать не нужно.

Биографы писателя утверждают, что тот изобразил в рассказе собственный печальный опыт пребывания в Петербурге. Период этот Толстой вспоминать не любил, и Петербург после этого называл не иначе как «сквернейший в нравственном отношении город».Вот интересно, не эти ли откровения о тех днях, запечатленные в дневнике, он давал прочитать своей свежеиспеченной супруге Сонечке Берс? Зная его склонность к рефлексии и фиксации, там, скорее всего, записано было все в мельчайших подробностях. Жалко Сонечку, ну да мне ее всегда жалко почему-то.

В моем сознании брезжили отблески начальной школы, когда мы проходили сей рассказ. Но он в то время меня не впечатлил, а своей неинтересностью (эх, началка, привет тебе!) вызывал лишь уныние и отторжение. Наверное, тогдашнее восприятие Толстого, и россказни "4 тома Войны и Мира, прикинь!!!" создали мое боязливое отношение к Графу, которое было разбито в пух и прах "Анной Карениной".
Перечитала. Вздохнула. Слог таков, словно слушаешь "сказку для детей", но это вовсе не сказка, а отчасти случайная счастливая реальность того времени. Повеяло духом "Героя нашего времени" и Кавказом.  Ммм. Толстой прекрасен во всем.   

Для меня эта повесть уже третья на тему «Кавказский пленник»

✓ Лермонтов
✓ Пушкин
Теперь и Толстой. ✓

Сюжет не нов, но все три произведения обыграны по-разному.

В этот раз меня ждал довольно сухой рассказ. Я не почувствовала драмы, сильных эмоций. Поэтому мне оставалось наблюдать за главным героем и ждать развязки.

Меня удивил Жилин. Он стойкий, неунывающий человек с холодной головой. В отличие от своего сопленника Костылина, он не поддался чувствам, а просто наблюдал и пытался выжить в плену.

Эта пара ярко подсвечивает контраст между собой. Один труслив, второй расчетлив.

Что до слога, то он массивен, хоть и лишён бесконечных описаний природы на 50 страниц, как любит автор в большой прозе. Но это к лучшему. Небольшой рассказ, одного большого и значимого события в жизни Жилина вполне достаточно.

Один из самых трагических и страшных рассказов Толстого...
Жуткая традиция- несколько молодых крестьян ежегодно отдавать в рекруты, "служить царю" - то есть на 25 лет отдать в солдаты- то же, что убить и похоронить сразу; и жена молодая остается вдовой при живом муже, и некому хозяйство вести, пахать, работать- а значит, нищета за порогом...
Вспоминается проза Лескова, особенно "Тупейный художник".
Правда, барыня может выкупить рекрута за 300 рублей всего- сумма, для нее вполне подъемная- но она об этом не помнит и вообще думать не желает. И это- цена человеческой жизни...
Кого же забреют? Племянника богатого Дутлова, имеющего еще и родных двух сыновей; или Поликея- он один с женой и пятью детьми, но слаб- и на воровстве попадался, и на пьянстве, и профессии сомнительной- коновал, т.е. лекарь лошадей, да только чаще кони мрут да гибнут от его "лечения". Барыня, однако, верит ему- а он поклялся исправиться, не грешить... И вот, отдают в рекруты Илюшку, племянника Дутлова- а что, не родной сын, хоть и работник, а денег на откуп жалко.
А дальше... Барыня в это же время решает доверить Поликуше привезти деньги, большую сумму, и отдать ей лично. Как уж бережется дорОгой Поликей, как сторонится греха - но случается беда...
Тут и подлость людская, и порочная вся эта система "рекрутства", и поверхностное отношение барыни, которая вся испереживалась, бьется в истериках, но вникать в суть дела и решать проблему не желает...
Грустно и страшно.
Это еще относительно ранняя повесть Толстого, здесь нет морализаторства- просто описаны события, как они есть...

Что есть любовь? Созерцание красоты, влечение к прекрасному телу, влюбленность в симпатичное личико? Как долго может длиться это чувство? И что способно его разрушить?
Вот и самая сильная любовь - Варенька. Казалось, она вдохновляет героя, нравится ему атмосфера бала, внимательный , обходительный отец. Но вот, все хорошее когда-нибудь кончается. Перестаёт светиться яркая вывеска. В темноте может светить лишь душа. Тут становится видно поднаготную.
Влюбленный становится свидетелем бесчеловечной расправы отца Вареньки над солдатом. Любовь рушится. Он понимает, что праздник и будни сильно отличаются. И он не сможет вписываться в эту картину. За физической красотой предстает моральное уродство.
Не спешите! Присмотритесь, какие тайны хранят души людей. Лежат на дне сокровища или хлам ?

Больше похоже на поиск: поиск художественный, поиск миросозерцательный. Поиск себя, если хотите.

И не поиск даже, а только намёк его, смутное угадывание впереди. Сюда уже прокралась будущая толстовская ненависть, отрезвляющая, обличающая. И смерть: как неуслышанная трагедия − и одновременно как освобождение для тех, кто этой трагедии не слышит, но чует её болезненные звоночки.

Л.Н. ещё не исследует смерть, как это будет в поздних работах вроде Смерти Ивана Ильича или в отдельных эпизодах Карениной . Но интерес к ней проклёвывается. И та ложь пожизненная, в которой люди утонули настолько, что жизнь стала хуже смерти (привет, Иван Ильич!), − это тоже слышно в толстовском описании туберкулёзной дворянки.

И она (как и после Иван Ильич) пытается скрыться, бежать от смерти, а значит − от той правды, которую смерть неизбежно выставит перед больной. А правда проста: героиня никому не нужна. Ни детям своим, ни мужу (если только в смысле избавления от того самого звоночка). И это сближает её с больным ямщиком, единственный атрибут которого − сапоги. Жалкий атрибут жалкой жизни. Но его уход тих и лёгок: он не болен ложью себе, как эта дворянка; нет этой лжи и в отношениях с другими.

Дерево? Здесь всё прозрачно. Поверхностное противопоставление гордого, спокойного дерева суетному, лживому человеку.

И примечательно в этом рассказе два момента.

Здесь различается первый (или один из) тревожный отблеск на пути Толстого. Зарубка, оставленная на дереве перед опасной и страшной тропой, которой Л.Н. отправится десятилетиями после − и больше оттуда не возвратится. Там он встретит Ивана Ильича , Позднышева , Нехлюдова и сотоварищей.

Примечателен ещё ход, которым Толстой показывает взаимосвязь всего со всеми − и всеобщее взаимоперетекание. Без этого хода повесть, пожалуй, рассыпалась бы вовсе.

Диалектики хвалёной пока нет, все развития и перемены в героях − мгновенны и неубедительны. А вот способность Толстого создавать выпуклую картинку, ухватив реальность в перо, − на месте. Только погружения недостаёт. Не удаётся пока углубиться в героев и познать их, как это будет через каких-то несколько лет − уж близится Война и мир …

Всё-таки мне нравится, как пишет Лев Толстой. Правда, большие романы лучше. В больших романах из вот таких, как "После бала" зарисовок складываются судьбы и узор времени. Но и в этой короткой вещи уместилось многое. Прежде всего, настроения. Целые три, совершенно разные.

Настроение светского вечера, где пожилой мужчина рассказывает свою историю. Я прямо вижу бархат кресел и слышу треск полен в камине. Слабый свет свечей, багряный из-за бархата. Чувствую аромат кофе с бренди и дым сигар. Атмосфера уютного повествования. Улыбки дам, сверкание моноклей, понимающее почесывание усов.

Второе настроение - бал. Волнующее дыхание юности, когда можно безмерно влюбиться в очаровательную девочку, пора иллюзий, когда перышко с дешевого веера приобретает ценность фамильного талисмана. Вся жизнь впереди и ты уверен, что поймешь ее куда лучше прочих. Каждый день - как жизнь. Кругом - ее полнота. Каждая кадриль - событие. Восторг. Азарт. Миражи.

Третье настроение повести в рассветном утре. Запах травы и недавно прошедшего дождя, шелест листвы. Щебет птиц. И странные звуки. Непонятный строй, люди в военной форме. Упорядоченный, каждый солдат -- винтик механизма. Изнанка жизни. К запаху дождя примешивается привкус крови. Безликая жестокость. Я вижу солдат, выполняющих приказ. Почти бесчувственного татарина, которого волокут, словно куклу, навстречу смерти. Маловероятно прийти в себя, когда тебя прогнали сквозь строй. У него была жизнь - от беззубого мальчонок в засаленной рубашке до юноши, тоже полного настроения бала. У него была история - причины дезертирства, побег, преследование. Все это было - но не рассказано, потому что уже не важно. Ни для него, ни для остальных.
На лесной опушке свое настроение. Тут ступает бесстрастно и статно мужчина, дома - любящий отец, на балу - изящный танцор. Тут он - другой, абсолютно. Он не допускает жалости. И грамма.
Целая судьба даже в солдате, который ударил слабее и получил нагоняй. О нем можно было бы написать целую книгу, но хватило двух предложений, чтобы уместить суть.
Спина, превращенная в развороченное мясо (ей предстоит покрыться гноем, спалить жаром и заразой человеческую жизнь за эту ночь, или, может, за неделю), удаляется, вместе со строем и запахом крови, слепой жестокости механизма жизни. Поют птицы. И все еще пахнет дождем.

...а ведь рассказ такой короткий...

В последнее время всё чаще и чаще замечаю, что мода ругать русскую классику и как её преподают в школе не заканчивается, а лишь набирает новые обороты. И Достоевский плох, Булгаков чем-то не угодил, а Лев Николаевич записан в ряды графоманов. Но если всё-таки на некоторое время абстрагироваться от школьных воспоминаний о вдалбливании классических мнений критиков о классике и прочих неприятных моментов, которые наверняка были у каждого второго школьника. Забыть это и посмотреть правде в глаза.
Конечно, просто сказать "Это же классика!", значит, ничего не сказать. Слова "Это же классика!" вовсе не аргумент. Но не согласиться, что эта литература на века будет весьма сложно. Она была актуальна и в те года, актуальна и сейчас. Да, нет атмосферы ушедших лет. Зато люди всё те же и проблемы идентичные.
Возможно, "После бала" нельзя назвать шедевром творчества Толстого, но все вышесказанные слова можно смело к нему отнести. Для меня это небольшое произведение как дыхание прошлого, полное боли, разочарования и крови. Оно наполнено реальной жизнью, созданной ярким контрастом бала (в особенности, танец Вареньки и её отца) и той жестокой сценой, что наблюдал главный герой после торжества. Главное, "После бала" полно ошибок. И для каждого читателя они свои.