Избранные произведения

— Но сейчас, вечером, — продолжал Арсений Арсеньевич, смягчив голос ноткой вкрадчивости, — проходя через Неву, я опять почувствовал, что мир, обреченно уходящий из жизни, этот мир не менее достоин преклонения, чем новый человек. Мы не знаем красоты, которую создадите вы. Не знаем, как будете чувствовать вы вашу новую красоту. Но никогда уже не повторятся наши чувства, потому что никогда не повторится человек нашей эпохи. А мы умели чувствовать, Родион, мы умели создавать прекрасное и обольщаться им! И мне грустно, Родион, что новое человечество безжалостно выбрасывает нас из жизни. Грустно, потому что бесследное исчезновение нашего типа людей «нанесет урон будущему, подобный тому, какой наука испытывает в исчезнувших зоологических видах. Мы носим в себе такие чувства, против которых вы ополчились не потому, что они вредны, а потому, что вы не обладаете ими, не хотите видеть их значения. Мы бережно храним чувство прошлого, а вы вытравляете в себе самый зародыш этого чувства.

По-разному можно жить. Но редко отыщется человек, который на вопрос
совести - как он живет? - ответил бы, что живет вполне правильно. Даже тот,
кто привык обманывать себя, и то найдет на своем жизненном пути
какую-нибудь зазубринку, неровность, оставленную ошибочным шагом, привычным
пороком или несдержанной страстью. А люди, способные наедине с собою
говорить правдиво, так хорошо видят свои ошибки, что, в интересах
самосохранения, предпочитают утешать себя поговоркою о солнце, на котором,
как известно, тоже есть пятна.