Полигон

Пра аповесць я даведаўся ад Антона kabierac Рудака, ён у сваім блогу і ФБ назваў яе першай у Беларусі аповесцю ў жанры дызельпанк і гэта мяне заінтрыгавала. Забягаючы наперад скажу, што Антон перабольшыў - дызельпанка ў "Палігоне" мала, а па-шчырасці дык і няма зусім (ну можа акрамя момантаў узгадвання дызель-цягніка Барысаў-Мінск :) ). У аповесці больш альтэрнатыўнай гісторыі, антыўтопіі (як піша сам аўтар) і постапакаліптыкі (а гэта ўжо маё ўражанне), але не будзем заганяць гэты тэкст у пракруставы ложкі жанраў і паджанраў, ён, як заўжды, будзе трохі шырэйшы за іх.

У аповесці две сюжэтныя лініі. Першая, фантастычная - Беларусь пад нямецкай акупацыяй. Цягам 15 гадоў і канца краю не бачна. Вайна прайграна ў 1943-м, праўда, Маскву немцам захапіць так і не ўдалося - за Смаленскам пабудаваны непрыступны Ўсходні вал - абарона Вялікай Германіі ад азіятчыны і напаўзадушанага бальшавізму (усё прам як у марах некаторых філосафаў сучаснасці). Галоўны герой - студэнт Мінскага унівесітэту (ага, вось і чарговая рэінкарнацыя неіснуючага ВУЗа, як University of Minskу нядаўнім "Квантавым воры") жыве/выжывае ў непростых умовах акупацыі ў рэйхкамісарыяце Остланд. Галадуха, хлеб па картках, спірт як самая хадавая валюта, СД, партызаны, падпольшчыкі, цягнікі пад адхон, нацыянальная марыянетачная Рада, помнік Вільгельму Кубэ на плошчы перад домам ураду - аўтар відавочна эктрапалюе падзеі рэальнай трохгадовай акупацыі Беларусі на яе альтэрнатыўнагістарычную будучыню (не здіўлюся, калі крыніцай ведаў пра акупацыю была кніга "Беларусь пад нямецкай акупацыяй" Ю.Туронка).

Другая лінія, рэалістычная - зацемкі з жыцця аўтара, школьныя, студэнтскія гады, 2000-я, 2010-я, бухлянкі з сябрамі ў абшчагах і на дачах, мітынгі апазіцыі, блуканні па Вільні, Варшаве, Калінінградзе. І паралельна раздумы наконт таго, чыво б такое напісаць (ох, як мне гэта знаёма). У перарывах паміж "Крыжачком" і цыгаркамі на ўніверскім дворыку нараджаецца ідэя аповесці пра падпольшчыкаў і акупацыю. Мне гэтая лінія, калі шчыра, была менш цікавай, гэткі рэфлексіўны падлеткавы нон-фікшн, але была ў ім адна фішачка - рэалістычная лінія на імгненне перасякалася з фанастычнай лініяй. У адной са сцэн галоўны герой рэалістычнай лініі пасля моцнага ўдару па галаве трапляе ў выдуманую акупаваную Беларусь і кароткі час знаходзіцца ў скуры героя фантастычнай лініі. Сцэна завяршаецца і лініі зноў разыходзяцца, герой з сучаснасці стараецца забыць гэты выпадак, але час ад часу, нібы дэ жа вю, у рэальным свеце яму патрапляюцца кавалкі і аскепкі ягонага выдуманага свету Беларусі з падпольшчыкамі і паліцаямі. Па-мойму, гэта вельмі ўдалы мастацкі ход, які апісвае творчы працэс прыдумвання тэксту. Я сам магу сказаць, бо маю пэўны досвед у прыдумванні і напісанні, што часам ідэя апавядання/аповесці можа прыйсці раптоўна, як удар халадзільнікам па галаве:) Спачатку яна неакрэсленая, неразгорнутая - набор некалькіх фактаў ці проста вобразаў - але з часам ідэя пачынае абрастаць падрабязнасцямі, большая частка з якіх запазычваецца з рэальнага жыцця.

Тэкст аповесці пранізаны духам заняпаду і спрадвечнай беларускай "агульнай млявасці і абыякавасці да жыцця". Што ў фантастычнай лініі, што ў рэалістычнай. Герой задаецца пытаннем "навошта гэта ўсё?", а потым адказвае сабе "абадай яго, а хай будзе, усё-роўна паміраць". Бытавуха рэалістычнай лініі злучаецца з чэрнухай фантастычнай і змрочнай плыняй безвыходнасці льецца на чытача са старонак аповесці. Мне такое падабаецца, але не ўпэўнены, што іншым будзе да спадобы.

З хібаў, магу адзначыць невялічкія самапаўторы (у тэксце дублюцца некалькі фактаў аб альтэрнатыўнагістарычным свеце, якія у другі раз падаюцца нібыта яны напісаны ўпершыню). Гэта можна прыбраць вычыткай (якой я сам часцяком грэбую). Напружвае пэўная картоннасць і нераскрытасць вобраза галоўнага героя фантастычнай лініі, неабгрунтаванасць і нелагічнасць некаторых ягоных дзеянняў (15 год жыў/выжываў а тут знянацку рашыў "гары яно ўсё гарам). Дыялогі з серыі "рэальныя людзі так не размаўляюць", хаця на гэта увагу звярнуў і сам аўтар у рэалістычнай лініі аповесці (дарэчы, такая вось самакрытыка ў тэксце, таксама вельмі цікавы ход). Але ўвогуле для дэбютнай кнігі гэта вельмі і вельмі добры тэкст. Прынамсі, мне спадабалася.

Напрыканцы, хочацца адзначыць ролю, якую адыгрывае ў тэксце Мінск. Можна сказаць, што ён яшчэ адзін герой аповесці "Палігон", асабліва ў фантастычнай яго частцы. Аўтару (аб чым ён і сам кажа ў рэалістычнай сюжэтнай лініі) вельмі ўдала атрымалася апісаць акупаваны напаўразбураны горад на ўскрайку тысячагадовага Рэйху. Горад, якому вайна нанесла невылечную рану, і ён ляжыць на збочыне і канае. Разбураныя кварталы, электрычнасць па графіку, каменданскі час - усё вельмі рэалістычна і атмасферна. Моцны кантраст з рэальным пасляваенным Мінскам і гэта таксама вельмі ўдалы ход.

Альтернативная история — редко встречающийся жанр в белорусской литературе. Из последних примеров можно вспомнить разве что «Мову» Мартиновича. Поэтому «Полигон» Андрея Лазуткина я брал в руки с большими ожиданиями. Мало того что альтернативная антиутопическая история, так еще и дизельпанк (что это слово значит мне помогла разобраться википедия). Правда, прочитав книгу выяснилось несколько неприятных моментов. Например — это не дизельпанк, хотя продвигают «Полигон» именно так. Как пишет Википедия, это жанр «описывающий мир, базирующийся на технологиях уровня 20-х — 50-х гг. XX века (период с Первой мировой войны по Вторую мировую войну). А у нас история происходит почти два десятелетия спустя.

Второе — оказалось, что более половины книги — это автобиографические заметки автора. То есть то, что в принципе можно было поместить во вступлении или послесловии (правда, не в таком количестве), или же написать отдельную книгу. Но давайте обо всем по порядку.

Андрей Лазуткин — ответственный секретарь газеты Коммунистической партии Беларуси, а по совместительству молодой писатель. А «Полигон» — его первая изданная повесть тиражом в 300 штук в серии «Пункт адліку».

Действие «Полигона» происходит одновременно в двух измерениях – альтернативной антиутопической реальности 1959-го года и нашей с вами реальности 2000-х, где автор рассказывает эпизоды своей биографии. И если с альтернативной стороной произведения все понятно – в ней есть герои, сюжет и смысл, то с биографической частью все куда сложнее.

Во-первых, создается впечатление, что моментам своей биографии Лазуткин уделил в книге больше места, чем рассказанной истории. Более того, само это повествование представляет из себя набор разрозненных эпизодов – студенческая пьянка, поездка в Польшу и Литву, участие в Дне воли и митинге во Львове. Автор не устает делиться своими впечатлениями, из которых мы в принципе можем понять его взгляды на жизнь и вкусы. Так, Жабинка ему нравится в разы больше, чем разрекламированный Вильнюс, а за границей он специально громко говорит на русском языке, чтобы всех раздражать. А еще он не чурается дерзких хулиганских выходок и всюду привык замечать лишь плохое. Почитайте его впечатления от путешествий в Польшу и Литву и вы поймете, о чем я (Как никак — это не Жабинка). И, да, он почти в открытую ностальгирует по Советскому Союзу, которого сам не застал.

Единственный плюс этих биографических отступлений от сюжета – самокритика. Если бы автор после каждой главы посвящал отступления для оценки написанного, книга стала бы гораздо лучшее впечатление. В итоге все произведение получилась бы меньшего объема и содержательнее. В конце концов мы читаем не его биографию, а художественное произведение. Пускай это будет постмодерн, дизель-панк или еще что-нибудь – дело не в жанре или направлении, а в подаче.

Больше о биографической части не будем, поскольку здесь она вторична (надеюсь, автор думал также).

Точкой отсчета альтернативной истории в произведении можно считать 1943 год, когда Германия победила в сражении под Сталинградом и заставила СССР капитулировать. Действие произведения происходит спустя 16 лет в Остланде – оккупированной территории Беларуси. Главный герой – студент Минского университета, будущий учитель, по национальности — русский (кстати, белорусы в произведении вообще не упоминаются как национальность). Живет как все – ходит на учебу, влачит существование за жалкую стипендию, бадяжит и продает спирт. Но после теракта на железной дороге его жизнь коренным образом меняется. Он узнает про подполье и его жизнь полностью меняется.

К слову – логика поведения отдельных героев, да и вообще логика самого произведения, весьма страдают.

(Далее последует несколько спойлеров, так что можете пропустить следующие 6 абзацев)

Немцы хотят, чтобы белорусы уничтожили друг друга. Потому что ассимилировать их – это очень долго, а если открыто уничтожать – население может взбунтоваться. При этом они не гнушаются разворовывать собственность, не восстанавливать разрушенные города. Появляется ряд логических вопросов.

1.Прошло 16 лет после войны. За это время вполне можно было бы вырастить поколение белорусских немцев, которые всей душой любили бы Германию – достаточно было лишь восстановить хозяйство страны, исключить из обучения в школах русский и белорусский языки, оставив лишь немецкий. Почему так не было сделано и дети продолжают учить русский и белорусский?
2.Во время войны немцы ничуть не боялись восставшего населения, уничтожая миллионы немцев. А тут вдруг испугались – когда война закончена, а белорусы имеют взгляд на жизнь «а можа так і трэба»?
3.Если данная территория готовится для дальнейшего заселения немцами, то почему бы сейчас ее не начать восстанавливать силами местного населения?
4.Если ассимиляция это долго, то разве на протяжении 16 лет уничтожать население – это недолго?
5.Если население в значительном итоге планируется уничтожить – зачем тратить средства на его содержание, обучение, поддержку правительства?

Список можно продолжать долго. Коснемся хотя бы того, что герой открыто называет себя русским, а всем плевать на это. Представить себе, чтобы в нацистской стране русскому разрешили не просто жить без особых отметок, так еще и учиться очень сложно.

Что касается логики персонажей, то она частенько тоже страдает, но не будем концентрировать на этом внимание. Поговорим лучше о сюжете. А он мне по-настоящему понравился. Тут есть и неожиданные повороты, и напряжение, и предательство и даже капелька любви. Без сомнений, за него ставлю 10 из 10. Также порадовала нетипичная для антиутопий открытая концовка (правда, с пессимистическим окрасом).

А вот чего не хватило – так это немцев. Вспоминая «1984» Оруэлла, «О дивный новый мир» Хаксли, «Мы» Замятина, навсегда запомню образы персонажей, которые всем управляли. Кстати, именно они обычно сводили вместе все логические цепочки и объясняли персонажу – что и почему происходит. В «Полигоне» эту задачу отвели для предателя-русского, который, видимо, и сам толком не понимает что происходит вокруг.

Отдельно хотелось бы сказать о белорусском языке. Судя по книге автор к ней относится довольно холодно. Большинство положительных героев говорит на русском, а белорусский употребляют либо предатели, либо недалекие обыватели (бабушки, дедушки, случайные прохожие). Из положительных героев им пользуется только один человек (если никого не упустил). Это уже субъективно ,но мне просто не нравится такое отношение автора к данному элементу.

Колючие глазки следователя чуть теплеют:

– Хайль Гитлер!

– Жыве! – сгибаю руку в вялом приветствии.

В итоге хочу сказать, что книгу стоит прочитать. Да, в рецензии было много критики (как заслуженной, так и нет), но по субъективному отношению (если вычеркнуть биографические части, забить на логику и белорусский язык) мне произведение понравилось. Особенно последние страниц 20 художественной части. К тому же надо отдать должное – еще никто из белорусских писателей не поднимал тему, которую поднял в своей книге Лазуткин. И его «Полигоном» может стать полигоном испытаний своего литературного таланта для других писателей.

Хочется лишь надеяться, что в своих будущих книгах Андрей Лазуткин гораздо больше внимания уделит деталям, логике и меньше будет концентрировать внимание читателя на своей биографии.