1001 книга, которую нужно прочитать (Россия)
Ivan2K17
- 1 000 книг

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
У меня появилась мечта. Я хочу попасть в Гейдельберг.
Как же заманчиво описывает Рубина пейзажи. Как все это живо и ярко представляется. Вот по горным склонам рассыпаются черепичными гроздками городки, любуясь матовыми небесами умеренной Европы. В солнечном мареве нежится жемчужный мартовский день. Невесомый туман расползается по террасам замка,
заставляя тревожиться о судьбе бедных лягушек, подвергаемых немыслимым опасностям на парковых дорожках. И ты понимаешь, что не успокоишься пока сам не увидишь этот замок с циклопическими стенами, реставрировавшихся по принципу "прихвачено на живульку". На обратной дороге можно заглянуть в маленький городок, будто сошедший со страниц сказок братьев Гримм. Узнать там интересную мысль для тех, кто гуляет с группой туристов, не оплатив экскурсии. Ежели кто заметит, смело отвечайте, что вы здесь живете, а с группой ходите потому что очень, ну просто очень-очень, скучаете по русской речи. Еще раз осмотреться вокруг, зажмуриться от восторга. А открыв их снова, обнаружить, что незаметно и слишком быстро закончился рассказ, оставив тебя наедине с волшебными картинами, ставшими твоими навсегда.

Совсем небольшое эссе-воспоминание, одно из тех произведений, которые, если попались в очередном сборнике, я с удовольствием перечитываю. Казалось бы, что такого можно почерпнуть из развернутого некролога, но Дина Ильнична так круто пишет о этой интересной и неординарной женщине, с такой любовью и уважением, что почему-то перечитывать этот текст становится удовольствием.
Лидия Борисовна Либединская, в девичестве Толстая, внучатая племянница "красного графа", А. Н. Толстого, человеком была грандиозным и крайне интересным. О ней много писал Игорь Губерман в своих "Прогулках вокруг барака". И писал тоже в превосходных эпитетах. Мир теряет, когда такие люди уходят и Рубина смогла это выразить в данном небольшом тексте. И мы, читатели, вместе с автором восхищаемся и скорбим, хоть о человеке знаем только понаслышке.

Как писатель перерабатывает свою биографию в материал для книги, как его дети и супруги ковыляют из произведения в произведение, какие черты собственного характера он беспощадно анализирует в новом романе, а какие тщеславно приписывает своему альтер-эго без всяких на то оснований? Где вообще заканчивается "жизненный материал" и начинается художественный вымысел, и может ли автор взять и убежать от собственного прошлого, не прорабатывая его в книгах, как психологическую травму? Тема бесконечная и бесконечно же интересная - с точки зрения психологии, как минимум. Упрощённый, даже схематичный ответ на эти вопросы можно получить из сборника Дины Рубиной. Произведения в нём будто специально подобраны по принципу "чем автобиографичнее, тем лучше", и маскироваться писательница даже не пытается, наоборот - родство персонажей с автором подчеркивается, детали биографии кочуют из романа в повесть, из повести в рассказ, а оттуда - в следующий рассказ... Любимый пёс всплывает то тут, то там, сын и дочь играют в чехарду, мужчины одни и те же переминаются с ноги на ногу. В каком-то смысле это интересно, но с каждым новым произведением - всё меньше и меньше.
Вообще сборник мне в целом не понравился. Я уже говорила в рецензии на "Вот идёт Мессия!", что мне неприятен голос автора. Как-то так получается, что она одновременно беспощадна к себе, беспощадна до ненависти - и тут же больное самолюбие, самолюбование, как во всех этих графоманских девочковых стишках, где неизменно некая "Она" - не такая, как все! - и поди знай, поди знай, кто же эта Она, кого же имели в виду, нипочём не догадаешься. Но не могу не отдать должное, некоторые рассказы впечатляют глубоким, дотошным копанием в психологии персонажей, особенно "Терновник" в этом смысле хорош. Кстати, чем лучше рассказ, тем он безжалостнее.
На мой взгляд, расположены произведения по нисходящей - от лучших к худшим. Последние два недаром определены самой писательницей как "свободный трёп", именно свободный трёп они больше всего напоминают. Под конец - полное ощущение, что читаешь ЖЖ. Что ж, публиковать блоги под видом книг - болезнь века, как не нагрешить, если все грешат. Но если уже первое произведение, роман "Вот идёт Мессия!" выглядит фрагментарным и сумбурным, то последние рассказы, кажется, вообще не имеют скелета, даже хитинового. И от этого ощущение какой-то глобальной халтуры - хотя не исключаю, что эта отрывочность и скомканность кого-то может, наоборот, привлечь, есть в ней своеобразное очарование.
Добавляет однообразия один и тот же приём, используемый в конце каждого произведения: бытовая история из жизни заключается неожиданно возвышенными, чуть ли не духовными строками, призванными приподнять ценность самой истории, возвысить её до горних пределов, и при этом проехаться по эмоциям читателя - в конце концов, лучше всего запоминается последний абзац, и он же сильнее всего влияет на восприятие прочитанного. "Вот так и в жизни", в общем.
Признаться, желания продолжать знакомство с творчеством Дины Рубиной у меня после сборника "В России надо жить долго" не появилось. Но полностью такую возможность исключать не буду, так как вряд ли этот том можно считать "избранным", наверняка есть и получше что-нибудь у писательницы N.

– ...окинуть взглядом знаменитую эпоху по имени Евгения Леонидовна Ракицкая, чтобы выбрать – в каком ее периоде очутиться вновь... То вы бы?..
– Дулёво.
– Потому что – работа, творчество?..
– Потому что – свобода... Неохватная внутренняя свобода. От мужа, картежника и гуляки... от свекрухи проклятой, от всей муторной крестной тяготы... Потому что – любили меня там, были там друзья, помощники, приблудные звери... И какая-то была райская чистота души, рук и глины... Вечная первозданность мира: глина... огонь... новорожденное Творение... Потому что в эти часы и мгновения ты – как Бог...

В общем, стала я работать. И, как все начинающие, была нахальной, самоуверенной. С чего начинает начинающий? С Петра Великого, тихо-скромно.
– И вы с Петра начали?
– А как же... Когда через несколько лет я его случайно увидела на складе готовых изделий, я подумала: господи, откуда была такая наглость? Я слепила балерину на тонких ножках с выпученными глазами. Ужас!

Однажды увидела ярко-румяное яблоко, прекрасное, теплое, оно так ни-изенько висело... и я подошла и вот так подставила руку, и оно, опушенное какой-то нежной пыльцой, такое... подлинное... оно село мне в руку, улеглось... понимаешь? – не упало и не оборвалось, а просто пришла пора ему оставить материнскую ветвь. Я ощутила это как чудо: оно недавно было – цветок, а теперь сидит у меня на ладошке живое яблоко.


















Другие издания


