Superintelligence: Paths, Dangers, Strategies

Принцип общего блага не исключает коммерческих интересов отдельного человека и компаний, действующих в соответствующих областях. Например, соответствовать этому принципу можно было бы, согласившись, что все «свалившиеся с неба» доходы от создания сверхразума — доходы немыслимо высокого уровня (скажем, триллион долларов в год) — распределяются между акционерами и прочими заинтересованными лицами так, как это принято сегодня, а те, что превышают этот порог, — равномерно между всеми жителями планеты (или как-то иначе, но в любом случае в соответствии с неким универсальным этическим критерием). Принять решение о доходах, «свалившихся с неба», не стоит компании практически ничего, поскольку превысить эту астрономическую сумму в наши дни практически невозможно (такие маловероятные сценарии не принимаются во внимание в процессе принятия решений современными управляющими и инвесторами). При этом широкое распространение такого рода обязательств (при условии, что им можно доверять) дало бы человечеству гарантию, что если какая-то частная компания получит джекпот в результате взрывного развития интеллекта, все смогут участвовать в распределении свалившихся благ. Ту же идею можно применить не только к фирмам. Например, государства могут договориться о том, что если ВВП какого-то из них превысит некоторую довольно большую долю мирового ВВП (например, 90 процентов), превышение будет распределено равномерно между всеми жителями планеты.

Поначалу принцип общего блага (и его практические следствия вроде обязательства распределять сверхдоходы) мог бы применяться избирательно, путем добровольного согласия поступать в соответствии с ним, данного ответственными специалистами и организациями, которые работают в области машинного интеллекта. Позднее к нему присоединились бы другие, и со временем он превратился бы в закон или международное соглашение. Приведенная выше не очень строгая формулировка вполне подойдет для начала, но в конечном счете должна быть заменена набором конкретных требований, поддающихся проверке.

Скачкообразный рост темпов повышения производительности средней организации, в принципе, возможен, но трудно вообразить, что даже в наиболее радикальном сценарии такого рода произойдет не медленный, а умеренный и тем более быстрый взлет, поскольку организации, в которых работают люди, ограничены таким понятием, как человеко-часы. Передовым рубежом со множеством возможностей для повышения уровня коллективного интеллекта остается интернет, причем пока сопротивляемость здесь остается на умеренном уровне: прогресс заметен, но для его достижения требуется много усилий.

Сами решите, что сложнее: написать программу, измеряющую, сколько знаков после запятой в числе π уже посчитано и сохранено в памяти, или создать алгоритм, достоверно учитывающий степень достижения абсолютно значимой для человечества цели, скажем, такой, как мир всеобщего благоденствия и всеобщей справедливости? Сколь ни печально, но человеку легче написать код упрощенного, лишенного всякого значения целенаправленного поведения машины и обучить ее, как выполнять поставленную задачу. Скорее всего, такую судьбу выберет для зародыша ИИ тот программист, который будет сосредоточен лишь на желании «заставить ИИ работать», причем как можно быстрее (программист, явно не озабоченный, чем именно придется заниматься ИИ, кроме того что демонстрировать сногсшибательное разумное поведение).

Иными словами, если предположить, что в обозримой Вселенной отсутствуют внеземные цивилизации, то возможности такого компьютрониума соответствуют как минимум 10 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 человеческих жизней (хотя на самом деле это число, скорее всего, выше). Если мы представим все счастье, пережитое в течение одной такой жизни в виде слезинки радости, тогда счастье всех этих жизней могло бы наполнять (и даже переполнять) все океаны Земли каждую секунду в течение сотни миллиардов миллиардов тысячелетий. Важно только, чтобы это действительно были слезы радости.