Повести и рассказы

– Потому, – отвечают, – что это надо в мелкоскоп.

Подали мелкоскоп, и государь увидел, что возле блохи действительно на подносе ключик лежит.

Не пей мало, не пей много, а пей средственно.

У домов, как у людей, есть своя репутация.

Дивным делом никому и невдомек ничего стало: умер Борис Тимофеич, да и умер, поевши грибков, как многие, поевши их, умирают.

Всю жизнь свою я погибал, и никак не мог погибнуть.

Но устали восторги, и слышна неизбежная проза.

Сердце не заезжий двор: в нём тесно не бывает.

Это серый человек – он не в полночь встает, а в сумерки, когда серо делается, и каждому хочет сказать о том, что в мыслях есть нехорошего. Этот серый человек – совесть...

Ростом он был умеренный, но стройный, как сказать невозможно, носик тоненький и гордый, а глаза ангельские, добрые, и густой хохолок прекрасиво с головы на глаза свешивался, – так что глядит он, бывало, как из-за туманного облака.

Завет целомудрия мог нарушать только «сам», – тот, кто его уставил.