Паломничество Чайльд-Гарольда

Кто лишь вздыхает - это всем известно -
Не знает женщин, их сердечных дел.
Ты побеждён, и ей неинтересно,
Вздыхай, моли, но соблюдай предел.
Иначе лишь презренье твой удел.

Мой жребий - жить, любить, но для чего?

Но память прошлых горестей и бед
Болезненна, как скорпиона жало.
Он мал, он еле видим, жгучий след,
Но он горит - и надобно так мало,
Чтоб вспомнить то, что душу истерзало.
Шум ветра - запах - звук - случайный взгляд
Мелькнули - и душа затрепетала,
Как будто электрический разряд
Ее включает в цепь крушений, слез, утрат.

Настанет срок — и счастье бросит нас,
Раскаянье на сердце ляжет гнетом,
Мы плачем кровью. В этот страшный час
Все черным покрывается налетом,
И жизни путь внезапным поворотом
Уводит в ночь. Моряк в порту найдет
Конец трудам опасным и заботам,
А дух — уплывший в Вечность мореход —
Не знает, где предел ее бездонных вод.

Вверяюсь ветру и волне,
Я в мире одинок.
Кто может вспомнить обо мне,
Кого б я вспомнить мог?
Мой пес поплачет день, другой,
Разбудит воем тьму
И станет первому слугой,
Кто бросит кость ему.

В свой час и тот, чье сердце охладело,
На доброту ответит добротой.

О Суеверье, как же ты упрямо!
Христос, Аллах ли, Будда или Брама,
Бездушный идол, Бог - где правота?
Но суть одна, когда посмотришь прямо:
Церквам - доход, народу - нищета!
Где ж веры золото, где ложь и суета?

... Нет, лучше сон в безвременной могиле,
Чем юность без любимой, без друзей!
А если сердце мы похоронили,
Тогда на что и жизнь, что толку в ней?
Кто может возвратить блаженство детских дней!
<...>
И в памяти встает за годом год,
И сердце в каждом что-нибудь найдет,
Что было жизни для тебя дороже,
И ты грустишь, и боль в душе растет,
Глухая боль… Что тягостней, о боже,
Чем годы вспоминать, когда ты был моложе!

Любовь - безумье, и она горька,
Но исцеленье горше. Чар не стало,
И, боже! Как бесцветна и мелка,
Как далека во всём от идеала
Та, чей портрет нам страсть нарисовала.