The Name of the Rose

"Люди с моих островов все немножко сумасшедшие", - горделиво ответил Вильгельм.
<...>
"Он сумасшедщий?"
"Не знаю. Он не с моих островов"

«Но кто же был прав, кто оказался прав, кто ошибался?» - в отчаянии перебил его я.

«Все были правы, все ошибались».

Не обязательно жить в семнадцатом веке, чтоб иметь психологию Д’Артаньяна.

«Ничто так не радует сочинителя, как новые прочтения, о которых он не думал и которые возникают у читателя…
Текст перед вами и порождает собственные смыслы. Желал я этого или нет, но возникла загадка… И я не могу объяснить создавшееся противоречие. Ничего не могу объяснить, хоть и понимаю, что тут зарыт некий смысл .»
Умберто Эко «Заметки на полях «Имени розы»

Он во многих отношениях великий человек – во всяком случае, был… От этого и странность. Только мелкие люди кажутся совершенно нормальными. Убертин мог бы быть одним из тех еретиков, которых сжег на костре. А мог бы – кардиналом святейшей римской церкви. И был, заметь, на волосок от обоих извращений. Когда я говорю с Убертином, мне кажется, будто ад – это рай, увиденный с обратной стороны.

Как переизбыток нежного чувства обычно ослабляет и портит воителя, так переизбыток владельческой любви и любопытства приводит к тому, что книги получают заболевание, неминуемо губящее их.

Никогда не стоит без особой необходимости множить объяснения и причины.

Я теряю веру в род человеческий, когда вижу, что куда ни кинь — везде заговоры и дворцовые интриги.

правда неделима, ее величие – в ее полноте, и нельзя расчленять правду ради нашей пользы или из-за нашего стыда.

Молодежь не смотрит на старших, наука в упадке, землю перевернули с ног на голову, слепцы ведут слепцов, толкая их в пропасть, птицы падают не взлетев, осел играет на лире, буйволы пляшут.