Nostromo

В общем, так. Свое знакомство с господином Конрадом я начал с совсем другой книги, название и смысл которой моя память милостиво не сохранила. При чтении оной я совершенно завяз в потоке совершенно неинтересной для себя информации, лишних имен и посторонних событий. Да и слог писателя пришелся мне не по душе, даже учитывая мою многолетнюю закалку господином Сарамаго (кто читал – тот меня поймет). В общем, Христос с ней, с той книгой. Перебирая на Вики библиографию Конрада, я ненароком обнаружил роман «Ностромо». Уж не знаю, как вам, а мне это слово напрямую указывает на эпопею Ридли Скотта, к которой я с большим почтением отношусь. В общем, восприняв это как знак Божий, я решил узнать, чьим же именем назван тот замечательный космический корабль. И на свою голову узнал.
В предисловии к своему дебютному роману старина Джозеф Конрад рассказывает об одной истории, которую он когда-то от кого-то слышал и благополучно забыл. Через некоторое время Конрад вновь вспомнил об этой истории и его осенило. «А не написать ли мне про это роман?» - подумал, а, может быть, даже вскричал он. И немедленно выпил написал. «И что же это за дивная история такая?» - спросите меня вы. А я вам расскажу, только никому не говорите. А то обзовут меня спойлерщиком и больше никогда не будут со мной водиться. Короче. Однажды, одному работнику мореходного транспорта где-то Бог послал баркас, груженый серебром. Волею судеб тот баркас посчитали погибшим, а славный малый, моряк, все это серебро принял на ответственное хранение. А потом выносил из тайника по слитку-два, изображая постепенно растущее благосостояние. И был этот моряк всеми любим на берегу, и даже каждая портовая…дворняжка при встрече сразу подавала ему лапу. Поэтому, даже если бы правда стала достоянием общественности, этому богатею ничего бы не было. Все. Теперь с полной уверенностью могу сказать, что вам уже не надо читать «Ностромо». Конрад рассказал эту историю в предисловии к своему роману, а потом описал ее же в своем романе, но подробней и художественным языком. А, видимо, посчитав, что даже в растянутом виде эта история на роман не тянет, а тянет лишь на повесть или длинный рассказ, решил дописать длинное «введение» про то, как главный герой дошел до такой жизни и украл чертову уйму серебра, а также еще про все на свете. Об этом могу и поподробнее.
В романе много разных персонажей. И как жаль, что памятуя о том, что этот роман у Конрада дебютный, я все же не могу относиться к нему со снисхождением. Персонажи в романе НИКАКИЕ. Это, конечно не значит, что Конрад плохо прописал своих персонажей, отнюдь, герои неплохо описаны, читателю не стоит большого труда представить себе каждого из них. Но лично мне этого недостаточно. Действительно, можно написать с десяток раз в романе, что некий капитан Митчелл – душка и премилейший малый. Но это не заставит читателя вроде меня относиться к этому персонажу с подобными чувствами, извините. И каждый из персонажей вызывает навязчивый вопрос «А ты тут зачем?». И правда, когда персонаж на определенном этапе романа оказывается не нужен, о нем забывают навсегда, будто и не было никогда. Да мне и не было за них обидно, ибо, повторюсь, симпатией к героям я не проникся. Исключение, пожалуй, является чета Гулдов. Муж, так называемый «король Сулако», построивший практически в одиночку империю по добыче серебра, богатеющий с каждым днем, вот он мне понравился. Читатель видит историю этого человека с самого начала – с того, как отец ежемесячно пишет в письмах: «Сына! Не приезжай в Костагуану! Не трогай эти рудники! Добром это не кончится!» А сын все же решил поступить наперекор и, выучившись на горного инженера, с нуля создал и свое состояние и свое имя и, что уж тут греха таить, свою страну. И основным помощником в этом деле была его жена – прекрасная, честная и бескорыстная женщина, по совместительству второй интересный и трогающий за душу персонаж романа. Из этих двух героев и их судьбы можно бы было, кстати, создать неплохой роман, благо всякие истории про self made man всегда в моде. Ан нет, Конрад пошел другим путем. И роман называется не «Гулды», а «Ностромо».
Кстати, Ностромо. Главный герой романа мне совершенно не понравился. Во-первых, в силу физиологических причин, я не люблю красавцев-усачей в латиноамериканской одежде – сомбреро, уздечка в серебре, серебряные пуговицы... И на большой револьвер Ностромо мне, если честно, плевать. Больше всего в Ностромо мне понравилась его серебристая лошадь, но про нее писали как раз очень мало. А много писали сначала про «Ностромо - славный малый, и забесплатно наведет порядок и в порту, и вообще будет чем-то вроде местного ГУВД», а потом занялись морализаторством про угнетение и попрание справедливости и честных имен. В общем, собаке собачья смерть, что уж тут.
А вообще, читая «Ностромо», я все время вспоминал про игру «Tropico», особенно про четвертую ее часть. Если отбросить описания персонажей и их диалоги, в книге останется только занятная южноамериканская стратежка – мятеж, потом перемирие, потом мятеж, потом перемирие и строят железную дорогу и телеграф, потом смена правительства и открывают рудники, потом опять мятеж. Суетятся портовые грузчики и извозчики, отбывают и прибывают дилижансы и пароходы. И над всем этим опять мятежи, погромы и перевороты. Темперамент, что уж тут скажешь. Как говорится, нам, татарам, наплевать: отступать - скакать, наступать – тоже скакать. И нет этому ни конца, ни края.
В общем, не советую я вам читать роман. Довольно пустая трата времени. Тем более, что Чужими тут и не пахнет. Доклад окончен.

Это, конечно, не рецензия и я хотела как всегда отделаться по КП отзывом, но так как этой книги нет в сети и её трудно найти в бумаге, а она входит во множество всяческих списков, то решила сказать хоть пару слов для тех, кому интересно, что же это за книга.

У вымышленного государства Южной Америки Костагуаны тяжелая судьба. Красные пришли - грабят, белые пришли - грабят (с). Диктатуру сменяет мятеж: это когда часть военных, навешав на уши населению демократических лозунгов, устраивает беспорядки и берёт власть в свои руки. Дальше пытки, казнь политических противников, все дела. Потом устанавливается новая диктатура, несколько мирных лет, а потом всё по новой.
Но у провинции Сулако есть а) очень удачное в своей труднодоступности местоположение между морем и горами и б) серебряные рудники. В силу этого... ну, догадались?.. можно отделиться!!! Это всегда актуально.

Много интересных характеров. Сам-то Ностромо мне не очень... Слишком тщеславный, не по-мужски это. Представляете, может отдать последнюю монету нищей старухе. Но это не потому, что он её пожалел, как вы наверняка подумали. А для того, чтобы она говорила о нём хорошо. Он хочет, чтобы ВСЕ говорили о нём только хорошо, с придыханием. Всё, даже больше не хочу о нём говорить. Конрад писал его трагическим персонажем, но, по-моему, переборщил с тщеславием.
Местный Глокта - доктор Монигэм, искалеченный под пытками при одном из предыдущих переворотов и чуть не погибший при последнем. Мне он очень понравился! "Люди считали его озлобленным и высокомерным. Но истинная сущность его заключалась в том, что это был человек, способный испытывать сильные чувства и в то же время ранимый." Но он ведёт себя так, что им детей пугают.
Местный Робин Гуд - разбойник Эрнандес, к которому вынуждены были обратиться за помощью жители Сулако при очередном мятеже.
Чарльз Гулд, владелец серебряного рудника, безупречный англичанин по происхождению, но костагуанец уже в третьем поколении. Неисправимый в своей преданности рудникам. А его жена Эмилия, его любовь и его соратница, поддерживающая его во всём, мечтает о том, чтобы он спросил её заботливо, о чём она задумалась. Не спросит.
Местный журналист Мартин Декуд. Какой-то он бедняжка получился.
Две сестры-красавицы, соперницы в любви к одному мужчине.

"Прекрасный набор персонажей для создания фильма" - подумала я и не очень удивилась, когда обнаружила четырёхсерийный фильм ВВС. Думаю, что посмотрю его попозже.

Мне показалась неудачной композиция романа. Потом прочитала в предисловии, что это было первое произведение Конрада такого объёма. Может поэтому, а может, я просто неправа.

Я вот очень люблю английскую литературу. В частности современную, но и классику в принципе тоже. Но как оказалось не вся английская литература одинаково прекрасна. Иногда она просто другая. И нельзя сказать, что прям "плохая", нет, она просто другая. Эта книга как бы обо все и не о чем. Несколько сюжетных линий, какое-то серебро, поиски, политика и много много всего. Я привыкла к другому стилю) Я люблю книги о современности и о проблемах современности, а здесь немного не об этом. Что в принципе и логично) И кстати сказать язык автора немного спасает ситуацию. Итак, в чем же суть? Скажу сразу, это не роман про дикий дикий вест, про борьбу за золото на рудниках и все такое, как мы видели в фильмах и читали ранее в книгах, нет. Здесь все очень скучно, скорость теряется в вечных описаниях "характеров и природы-погоды". Один мужик прикарманил серебро и сделал это с умом. Большая редкость и в книгах, и в жизни. А потом одна женщина поступала мудро (что женщинам вообще не свойственно). Можно сказать почти хэпи энд, хотя это если отбросить все прочее сопутствующее. А его можно отбросить, потому что это скука скучная.

Что такое роман "Ностромо"? Это произведение польского писателя, родившегося на Украине и написанное на английском языке об итальянском матросе, жившем в Латинской Америке. Был ли Конрад в Латинской Америке? Судя из предисловия, только проездом. Страна, фигурирующая в романе, Костагуана, вымышлена. Это собирательный образ любой латиноамериканской республики, разрываемой революциями и переворотами.

О политическом укладе этой страны и особенностях ее жителей сказано много, лестного мало, но все сводится к одному:

Страна руководится алчными глупцами, чьи мысли заняты только наживой и властью, чиновники продажны, военные кровожадны... Ужас, в общем. Костагуана невелика, поделена на несколько провинций и все действие происходит в Сулако — портовом городке, который никого бы не интересовал, если бы не серебряная шахта. История серебряной шахты долга и не очень увлекательна. Честно говоря, она заставила меня немного позевать, но закончилось все тем, что владельцем этой шахты стал Чарльз Гулд (костагуанец-англичанин), который к делу подошел с умом и построил хорошее налаженное предприятие, чем сразу начали пользоваться чиновники и прочий сброд, присосавшись к шахте как пиявки и выкачивая из нее деньги в виде бесконечных взяток и подкупов. Бизнес по-костагуански. Такое решение можно даже назвать удачным, потому что, если закрыть глаза на сомнительные сделки, особых волнений не возникало.

Но мы же в Латинской Америке. У людей там кровь горячая и призыв какого-нибудь речистого оборванца способен сподвигнуть людей на революцию. Сулако со своей шахтой — лакомый кусочек и так вышло, что к нему одновременно движутся две агрессивно настроенные армии... В общем, атмосфера, наконец, накалилась до предела и эти места я уже читала с огромным интересом.

В романе фигурирует несколько особо ярких личностей, и все они как будто бы противостоят друг другу (не в физическом плане, а только в психологическом и исключительно в моей голове). В первую очередь стоит упомянуть Чарлза Гулда — "король Сулако", европеец, но костагуанец по духу. Из своей шахты он сотворил цель своей жизни, она стала его "Богом". Тема язычников, поклоняющихся своим "Богам" идет сквозь всю книгу, именно эти Боги движут человеком и определяют все его поступки. В противовес Гулду мы имеем Декуда — костагуанца, который хочет быть европейцем, "приемное дитя Европы". Богом Декуда является Антония, именно ради нее он готов остаться и пытаться опять стать костагуанцем. Проблема Декуда в том, что он пытается казаться лучшим человеком, чем он есть на самом деле, в противовес же ему идет доктор Монигэм, который наоборот, пытается выставить себя хуже, чем он есть.

Есть еще Ностромо, он стоит отдельно. То, каким его видят окружающие и то, какой он есть на самом деле — две совершенно разные вещи. Ностромо считал, что истинное богатство человека — это его доброе имя и он делал все возможное в желании поддерживать имидж незаменимого и способного на все человека. На самом деле же он был как ребенок, обижен на всех и вся, постоянно ныл и жалел себя, какой он бедный и несчастный, никто его никто не ценит и не любит по-настоящему. Во всем он винил богачей (конечно же). Ностромо мне очень не понравился и так меня раздражал, что сложно было держать себя в руках и не швырнуть книгу куда подальше при очередной его жалостливой реплике. Потом я просто пришла к выводу, что он глуп и ему не хватало материнской ласки в детстве (он сирота). Я упорно не могла понять, почему именно его сделали главным героем, но последние главы целиком оправдали такой выбор.

Женщины в этой книге просты — они являются тем, кто они есть и не пытаются быть никем больше. А их боги — это их мужчины. Вот так вот все просто. И им приходится страдать, потому что возлюбленные, выбравшие себе в кумиры богатство или власть, или еще какой объект желания, не совпадающий с их персоной, никогда не будут принадлежать им и никогда не успокоятся в своей страсти, их души будут разъедаться волнением и страхами. А удел женщины просто быть рядом и любить. Молча.

В целом, книга интересная, начало немного скучное и мутное, все намешано и перемешан хронологический порядок, пока вникнешь во все эти политические подробности... Но как только заваривается каша, забываешь обо всем и ждешь, затаив дыхание... А потом, не знаю, что там у Конрада произошло, но вторую половину событий он скомкал до одной главы и быстренько изложил ее в качестве небольшого пересказа. Язык у Конрада не простой, на мой вкус немного суховат, но характеры и внешности описывает со всеми тонкостями и в книге при этом еще присутсвуют иллюстрации... Я и забыла, какое это удовольствие — читать и разглядывать картинки! Латинская Америка в то время была неизведанным континентом (в литературном плане) и это чувствуется в том, как подробно и аккуратно используются всякие детали, которые, очевидно, не совсем привычны автору и, тем более, должны быть понятны читателю.

Хоть мне книга и понравилась, желания продолжать знакомство с Конрадом не появилось, чувствуется, что писательно все же не мой.

Я вам так скажу, помяните мои слова, ведь говорю я их от чистого сердца, ничего не утаивая и имея своей целью лишь донести до вас свою мысль, вынашиваемую не один день, а потому гладкую, как галька с морского побережья, которую обкатывали суровые волны океана, пока не придали ей ту самую форму, что можно признать совершенной — обтекаемую, без единого изъяна, — совершенной хотя бы потому, что не требует она каких-то улучшений и изменений; вот так и я не посмел бы вынести на свет общественности мысль с зазубринами, заусенцами, ведь это было бы пренебрежением по отношению к моему читателю, — мысль моя прошла все стадии, вспомоществующие достижению краткости, ёмкости и законченности; и несмотря на то, что, как я и сказал, слова мои идут от самого сердца, я, говоря чистейшую правду, всё же немного слукавил, ведь главным вместилищем мыслей моих, как и слов, в которые я их облекаю, является всё же разум, но поскольку разум отдельно от души, от сердца — это безобразное явление, вы, смею надеяться, сможете мне простить эту небольшую намеренную неточность, а дальше я постараюсь обойтись без подобных лукавых допущений, в чём клянусь я пред вами Богом и всеми его ангелами. Так вот, я, как уже и сказал чуть ранее, искренне надеюсь, что вы прислушаетесь к моим словам, воспримете их с должным вниманием, рачительностью готового к новым знаниям и жаждущего удивительных открытий сердца, не отринете их сразу, не отвергнете, тщательно и внимательно не обдумав, как юные девицы брезгливо и в ужасе отвергают предложения одного моего друга пройти в его опочивальню, не зная, что друг мой — джентльмен и рыцарь, и не позволил бы себе свершить в своих альковах с этими девицами того, о чём они бы сами его не попросили. И раз уж я заговорил о своём друге, то он интересуется, нет ли среди читательниц сей рецензии жаждущих почитать стихи Бодлера и обсудить с ним «Послание к коринфянам», что так пропитано любовью, в его альковах под покровом ночи. Пишите мне, а я ему всё передам.

Ах, время! Как жестоко оно в своей бесстрастности и неумолимости, как постоянно намекает оно своим извечным равномерным ходом, что не будет оно ждать меня — как, впрочем, и никого на Земле, отмечу справедливости ради, — что не даст оно поблажек никому, как ни проси и ни умоляй его; и даже для столь важных слов, что я хочу сказать, оно не даст мне ни единого лишнего мгновенья, а посему должно бы мне произнести их, слова мои, без промедленья, ведь утекает жизнь по капле, покидает нас, унося в своём потоке все наши чаянья и мечты, радость и грусть, улыбки и слёзы, но так не хочется мне расставаться с вами, так хочется продлить мне радость нашей встречи, как сауну хочется продлить всегда ещё на часик; да и друг мой, тот, которого упоминал я чуть раньше — тот, что джентльмен и рыцарь и прекрасный малый — терпеливо ждёт известий от меня, а ни одна девица так покуда и не написала, дав мне повод быть гонцом радостных вестей; поэтому я рассажу вам ещё парочку историй, а те слова мои, которые вместилищем являются прекрасной и законченной, как галька, моей мысли, пусть до поры окажутся невысказанными — но обещаю, что время их наступит очень скоро, вам следует немного лишь терпения набраться; поверьте мне, эта цена неизмеримо мала, и вы довольны будете сей сделкой, клянусь на томике Бодлера!

Прочёл намедни я одну книгу... впрочем, нет! Я только что посетовал на время, что утекает безвозвратно, как шансы бесстрашных проходицев Долгой Прогулки на адекватное судейство, как тут же сам хотел бездарно потратить его на обсуждение столь глупой мелочи, как книга, что недостойна вашего внимания, поскольку нет в ней ни отточенности мыслей и лапидарности, что так присущи мне, покорному вашему слуге, ни мыслей мудрых, что, по странному совпадению, опять-таки присущи мне, автору этих строк; а раз так, то лучше мы поговорим о вещах более заслуживающих нашего внимания, о вещах, что действительно важны и интересны — например, о том, что у одного моего друга есть небольшая неприятность, которая мешает ему жизнь, и он хочет от неё избавиться, но никак не может, а потому спрашивает у вас через меня, поскольку читают меня умные и образованные люди, как ему от этой неприятности избавиться. Не знаю, как бы описать это помягче, но постараюсь. Так вот, мой друг теряет влагу, что составляет наше естество с древнейших времён, являясь нашей связью с прародителем-Океаном, всякий раз, как Морфей касается его чела; как только смежит свои веки мой несчастный друг, как тут же чувствует тепло он — тепло и облегчение, как будто скидывает камень с плеч. И всё бы ничего, но друг мой — стоик, а потому он не приемлет столь эпикурейских радостей бытия, и свою ношу он всегда хочет носить с собой, ведь именно это и делает нас твёрже духом, и решительней, и наполняет честью наши разум и сердце. Надеюсь, что найдётся среди вас хоть кто-то, кто поможет другу моему в его страданиях. А я взамен вам обещаю радость приобщения к той мысли, что я вынашивал в глубинах разума своего, как мать бережно и с любовью вынашивает своё дитя под сердцем.

Воистину говорят: в приятной компании время летит незаметно, а душе уютно и тепло, как уютно бывает нашему бренному телу в сауне, которую мы уже продлили на часик, а потому не удивлюсь, если вы сейчас не поверите, когда скажу я вам, что уже пришла пора прощаться. «Но как, — изумитесь вы, — мы же только начали!» Но увы, действительно пришла пора нам напоследок заключить друг друга в крепкие объятья, а после — продолжить в одиночестве плыть дальше по волнам своей судьбы. Но не горюйте, ведь на прощанье в дар я принесу вам свою мысль — ту самую, что я берёг лишь для самых близких своих людей, ту самую, что будет согревать вас так, как будто не было никакого расставания, и я до сих пор рядом, и вы всё так же наслаждаетесь моим обществом. Скажу без лишних экивоков: я безмерно счастлив тому факту, что мне есть, с кем поделиться этой мыслью, ведь далеко не каждый способен постигнуть её мудрость. Но вы — сможете, я верю в это! Итак, приготовьтесь внимать. Глаголю:
Джозеф Конрад — отвратительный и тягомотный графоман. «Ностромо» — лоскутное одеяло из скуки, вычурности, нелогичности и пафоса. Отвратительно.

Закрыла последнюю страницу романа и задумалась. Что это было ? Что я прочитала?
Полуисторический роман? Наверное, да. История политической борьбы за власть в маленькой выдуманной южноамериканской стране, когда политикам кроме себя любимых на всё наплевать, и они готовы обескровить свою страну в угоду своим алчности и амбициям. Многие страны Южной Америки или Африки могут узнать себя в описанной автором стране Костагуане.
А может это всё же любовный роман? Вон тут, какие страсти в конце романа разгулялись. Одну любит, на второй женится. Одну боготворит, вторую любит. Все родственные связи уже не имеют значения. Отец с ружьем разгуливает по острову… Короче, Шекспир нервно курит в сторонке.
А страницы про сокровища?! Про целый баркас серебра, судьба которого в руках двух амбициозных молодых людей, готовых убить друг друга или помочь друг другу? Это явно приключенческий роман!
Вот такое смешение жанров и чувств читателей.
Конечно, можно поискать еще кучу разных явных и скрытых тем автора. Например, как разъедает материальное богатство душу человек, и даже идеальный парень честный, мужественный, надежный не сможет устоять против блеска богатства и прогибается под него.
Не жалею, что прочитала, но обдумывать судьбы каждого персонажа прочитанного романа буду еще долго. Особенно необычная судьба Чарьза Гульда «серебряного короля», который всю свою жизнь посвятил рудникам отца и возрождению компании по добыче серебра в Сулако. Очень для меня необычный и интересный персонаж.
Кто любит необычные сюжеты, необычных персонажей и необычные построения литературных произведений –рекомендую.

Я до последнего надеялась, что "Ностромо" - захватывающий приключенческий роман с погонями, стрельбой, харизматичным героями, с атмосферой схожей с атмосферой Дикого Запада и пропитанный духом авантюризма. И да, вроде бы и есть все в той или иной степени, но энергии при этом ноль. И важно абсолютно другое. Странное чувство.

Роман повествует читателю о вымышленной республике Костагуана, расположенной где-то в Южной Америке, и о ее многострадальных жителях. В предисловии от автора Джозеф Конрад пишет, что на написание книги его вдохновила история одного человека, укравшего гружёный серебром баркас. Не сразу, да, но вдохновение нашло на него и идея о серебре, да о стране мятежа и революций, оформилась в роман "Ностромо".

Может это из-за моих завышенных и ошибочных ожиданий, но мне было так скучно читать. Сюжет вроде есть, а вроде его и нет, т.к. он теряется за побочными линиями персонажей. Главное в романе - это серебро. Люди умирают, люди меняют свои жизни, а серебро как было чем-то непоколебимым, так и осталось. Может если бы автор написал бы всё-таки именно приключенческий романчик, а не книгу с жирными мыслями и отсылками на большее, то вышло бы веселее. Так же читатель вместо аферы с серебром имеет мятежи, офигенного Ностромо на коне, опять мятежи, приятное английское семейство Гулдов, железную дорогу и какое-то стрёмное правительство страны. Даже начинается роман с небольшой революции и бегства старого правительства. Книга полна революционного и мятежного духа. Например, Джорджо постоянно поминает Гарибальди, вспоминает про борьбу в Италии за свободу. Увы, для меня это закрытая страница истории, но может если бы я знала что-то об этом больше, то тоже прониклась.

Ностромо. Человек, в чью честь назван роман. Я полагала, что он - главный герой, но на самом деле героев тут много и все главные, он же, возможно, самый значимый? Первую часть книги он появляется в основном как персонаж чьих-то рассказов, как массовка в сценах других, как назойливая мысль на затворках сознания. Его восхваляет то глава ОПН, то ругает жена старика Джорджо, то боготворят простые люди. Равнодушных к этой персоне нет. И вот он такой очешуенный скачет на своем коне как в рекламе Олд Спайс и все писаются кипятком. Ностромо по-итальянски значит «наш человек». И может Ностромо у Конрада как в итоге олицетворение народа? Как победа империализма над обычным людом?

Безусловно нельзя не отдать должное автору за Костагуану. Эту невиданную и вымышленную страну. Автор описывает ее так сочно и красочно, как будто родился там или как минимум долго и с любовью жил. Обрывистые берега залива, необитаемые острова с необычным ландшафтом, гавань Сулано.
Описания страны и природы показались мне настолько красивыми и выразительными, словно я тоже смотрю на Констагуану из окна.

Лично меня такие описания завораживают. И уже не упрекнешь автора в сухом слоге или блеклом языке повествования.

По атмосфере же книга напомнила мне «Фата-моргана любви с оркестром» Эрнан Ривера Летельер , которую я как раз недавно читала. Может дело в том, что оба города (Пампа Уньон - у Летельера и Сулаго - у Конрад) словно оторваны от мира и живут по каким-то своим законам. Приезжие, не стесняясь жителей, называют город глушью, деревней, даром что он портовый, если он полностью отрезан от внешнего мира. Кроме того, в книге чилийского автора, и здесь, в "Ностромо" дух восстаний проходит яркой жирной линией через оба произведения. Вспомните книги и фильмы о странах третьего мира и поймёте о чем я. Тирания, нищета, люди с автоматами.

И здесь творится черт знает что.

Я смело и широко буду озвучивать ходы сюжета в своей рецензии. Считать это спойлерами будет нельзя, так как Джозеф Конрад сам в собственном предисловии к роману "Ностромо" рассказывает главный, ключевой момент книги, которую читателю только предстоит открыть.
Подобное поведение писателя для меня, безусловно, ново.
Ну, у меня по прочтении Ностромо есть некоторые догадки, чем можно обьяснить такое новаторское сто лет назад проявленное залихватское писательское ухарство. Ух!!

Вот в аннотации Ностромо называют одним из выдающихся литературных произведений. Понимаете, самых выдающихся. Оно действительно выдаётся, но, однако, совсем не лучшим и красивым образом.
Я не рекомендую идти по моим стопам, и в самую свою первую книгу Джозефа Конрада посвятить роман Ностромо. По простейшей причине. Ностромо может вас от Конрада отвратить. А Джозеф Конрад, между тем, классный, и читать его книги невероятно как стоит.

Итак, если роман Ностромо воспринимать как сборник писательских упражнений Конрада, то тогда всё сразу становится на свои места, и все вопросы к произведению снимаются.
На меня этот роман произвёл именно такое впечатление. Писатель великолепный, а роман ученический. Ну да, это первая большая форма была для самого Конрада. Но ведь бывали и вовсе дебютные романы получше.

Например, психологизм. Аннотация сообщает о ярком, глубоком психологизме романа. Во-первых, кажется это махровое дремучее клише. Потом, "психологизм" в Ностромо принял какие-то странные формы. Если идёт описание героя, прописываются заодно и его черты характера, чуть ли не по списку. Прямо как список покупок образцовой хозяйки. Как будто роман написан для первоклассников младшей писательской международной школы.
Далее зацикливания. Мне вспомнились уроки информатики, на которых так здорово было писать программы с непримитивными циклами.
Если доктор Монигэм вспоминает трагический период своей жизни, когда он был политическим заключённым, то он вспоминает священника Берона в замасленном мундире. Берон садист, и любил пытать и калечить людей. Доктору Монигэму достались от этого выродка многие и многие увечия.
И вот, доктор Монигэм вспоминает и вспоминает Берона, не может забыть и не может забыть Берона. На протяжении десяти страниц тридцать пять раз "он не мог забыть", "он не мог забыть отца Берона".
В конце концов, драма жизни раскрошенного тиранией Гусмана Бенто человека начала выглядеть просто комичной.
Как, и революция номер один, и революция номер два в Костагуане.
Всё какое-то как из картонки, и картонки невпопад сыпятся и сыпятся тебе на голову.
Другой яркий пример зацикливания - эпизод, в котором Ностромо осознал, пришёл к выводу, что его предали богатеи, эти белоручки, которые ничего не могут сделать сами. Тут два мотива скрутились в бесконечный безвыходный цикл: тщеславие Ностромо и "предали".
Ну, если вот это всё считать, так сказать, начатками модернизма, ну что ж, может быть. Но может и не быть, потому что единственная, по сути эмоция, которую вызывает роман в целом и герои, и героини, в частности, - это "Не верю".

Первая часть самая удачная. Стиль автора возвышенный, приятный и уму и сердцу, восходящий. Описания природы Костагуаны, а именно столицы Западной провинции - Сулако, побережья, залива Гольфо Пласидо, очаровательны и такие многообещающие.
История влюблённости Эмилии и Чарлза Гулдов, и история восстановления рудников Сан Томе интересны, и тоже обещают много.
Однако, при чтении первой части, почти половину романа задаёшься вопросом "А чего это книга называется Ностромо-то ?" Ну, капатас. Ну, каргадоров. Ну, моряк-сирота из Генуи. И что ?

Ну что. Вторая и третья части Ностромо отвечают на вопрос "Что ?". Но поздно. Потому что у читателя появляются уже другие вопросы вроде "Почему ?".
И, как я уже писала выше, главное-то, посреди книги, прямо посредине ты вспоминаешь, что Конрад в п р е д и с л о в и и , сам, сам писатель озвучил суть истории Ностромо, поступок блистательнейшего из людей - капитана Фиданцы ака Ностромо. Ну, и судьбу Мартина Декуда тоже озвучивает.
Это уже что ли постмодернизм ?

Можно вспомнить ещё других действующих лиц. Но тут тоже нас постигает удивительное модернистское однообразие. Всё то же. Например, донья Авельянос, донья эмансипированная, стройная, прекрасная, увлечённая политикой. Надо ли говорить, что образ мисс Авельянос обещал многое ?
И что ? После того, как утонул Декуд, Авельянос сошла со сцены с парой реплик, и больше уже не вернулась в роман. Она зачем ? Просто чтобы было кому слушать словоохотливого пухлощёкого дона Мартина, что ли ?

Эпизод смерти Декуда ? Не верю. Сам Джан Баттиста Фиданца ? Нет, не верю. Невозможно поверить в действие на грани, за гранью жанров. "Смешать, но не взбалтывать" тут совершенно не получилось. Не смешно, и не грустно, не драма, и не комедия. Помните, раньше были магазины "Рыба-мясо" ?
Ученический роман. Да, вот в это верю.

Единственный, кто представился живым человеком в романе, это доктор Монигэм. Капитан Митчелл очаровательный. И миссис Гулд прелестная.

Последняя пара глав посвящена любви. Прямо вижу приложение к Ностромо "Хрестоматия одного романа. Соответствие затронутых тем главам". Часть третья; главы двенадцатая, тринадцатая: любовь.
О, ну тут уж чудовищная театральность началась. Скулы свело преизрядно.

И всё-таки, Джозеф Конрад великолепен. Именно таким должен быть ученический роман прекрасного писателя. Нелепым, несусветным, излишне пафосным местами, а некоторые куски его почти скучны, но с такими пресветлыми находками!! Для меня Ностромо - роман, в котором есть фраза "воздух был пронизан звоном колоколов".
Джозеф Конрад чудесный, невероятно позитивный в прямом, лучшем смысле этого слова.
Его биография меня заворожила. Это человек, достойный того, чтобы избрать его себе в учителя жизни.
Джозеф Конрад начал учить английский язык в двадцать один год, начав карьеру на одном из судов Великобритании, за короткий срок став капитаном и получив впоследствии подданство Британии. Свои книги он писал на английском языке.

Очевидно, Ностромо в большой степени написан Конрадом с самого себя. И я переменила своё мнение. Я верю Ностромо. Это чудо-человек. Потому что писатель Джозеф Конрад и есть Ностромо. Мой дорогой чудо-человек.
!!!!

Существует несколько отличающихся друг от друга аннотаций данного произведения. Один вариант предлагает посмотреть на свершение революции в вымышленной южноамериканской республике, второй вариант повествует о пути становления Чарльза Гулда главой серебряных рудников, а в третьем варианте раскрывается проблема влияния империализма на судьбы простых людей и в частности моряка Ностромо.

Интересно, что ни одна из аннотаций не вводит читателя в заблуждение. События книги будут развиваться вокруг серебряных шахт на фоне революции в южноамериканской республике, а одним из главных действующих лиц станет итальянский моряк Ностромо.

Сама история начнется с середины. Автор кидает читателей в круговорот событий, призванных показать Ностромо во всей красе. Сразу станет понятно, почему люди прозвали героя именно Ностромо, что можно перевести как: «наш человек», «боцман», «старшой». Постепенно, благодаря происходящим событиям, автор все больше будет раскрывать далеко не однозначную личность героя.

Кроме того, вторым полноправным героем романа можно назвать Чарльза Гулда, которому также отведена значительная роль в зарождающейся революции. При этом, его истории уделено даже больше времени, чем Ностромо. Читателю в полной мере раскроют предысторию серебряных рудников, их значимость для республики и личность их управляющего.

Однако, многие сцены мне показались затянутыми. С одной стороны, благодаря детальному и подробному описанию, хорошо раскрыты характеры персонажей, их мотивация и причины происходящих событий, но с другой – большую часть книги ничего значимого не происходит. По сути, на пятьсот страниц произведения, будет буквально два-три ключевых события, а все остальное время занимают предыстории и огромное количество описаний всего и вся.

Стоит отдать автору должное за создание атмосферы охваченной революционными настроениями южноамериканской республики. Все персонажи, от влиятельных и богатых иностранцев до портовых грузчиков имеют свои мысли по поводу происходящего. При этом именно на примере Ностромо (человека из народа) автору удается показать, как меняются настроения людей.

Итак, перейдём к итогу. Данное произведение мне понравилось. Не смотря на свою затянутость, история получилась невероятно атмосферной и весьма интересной.

Поэтому, если Вам интересно увидеть влияние империализма на малые южноамериканские страны и проживающих в них людей, можно обратить внимание на произведение Джозефа Конрада «Ностромо».

P.S. Стоит отметить, что история самого автора, на мой взгляд, сама по себе достойна отдельного произведения. Так, Иозеф Теодор Конрад Налех Коженевский будучи поляком по происхождению родился в Российской империи, переехал в Украину, во время путешествия по Европе стал французским моряком, а позже перебрался в английский флот, где успешно дослужился от юнги до капитана. Таков весьма краткий пересказ части событий из жизни автора, который, вполне может заинтересовать кого-то поближе ознакомиться с его биографией.

Конрад продолжает прощупывать границы чести, как и в "Лорде Джиме", но уже заметно подрастерял идеализм.
Роман читать очень скучно. Нет ни одного героя, к которому можно было проникнуться. Постоянные перескоки в повествовании: вперёд, назад, закрыть пробел во времени, добавить деталей в уже рассказанное, начиная рассказывать заново, - были бы наверно весьма занимательным ходом, если бы читать не было скучно, так что эти скачки только раздражали.
Здесь есть целая когорта людей чести. Есть Чарльз Гулд, семья которого уже несколько поколений ошивается в Костагуане - маленькой вымышленной южноамериканской стране. Он всецело предан своему дело - рудникам, доставшимся ему по наследству от отца, которому в свою очередь они достались нежданно-негаданно. Всё это как бы хорошо, но как и говорит Ностромо: этот англичанин жиреет, получая доходы, в то время как страна полна нищих. Миссис Гулд посильно пытается что-то сделать для бедняков. Но в целом семья капиталистов, наживающаяся на достоянии простого народа, участия не вызывает. Есть Декуд - повеса, который просто не может ни к чему относиться серьёзно, но зачем-то ввязывается в политику - ради движухи. Есть прекрасная Антония. Вот она, конечно, вызывает и интерес, и уважение: женщина, как серый кардинал фактически управляющая за своего отца. Однако автор её сливает, низводя до невесты Декуда - больше её и нет. Сам Ностромо - моряк, человек фантастического обаяния, который сначала делал всё по чести, но в какой-то момент сломался и поддался своей злости и алчности. И некий Виола, который единственный сохраняет понятие чести до конца, но в самом уже конце это выглядит как-то нелепо и ужасно - в его чести не остаётся ни грамма смысла.
Если бы Конрад поменьше морализаторствовал, хотя нет, он этого не делает, если бы он поменьше рассуждал о столь великих нематериальных достоинствах, его книги бы легко читались как просто приключенческие романы. Очень чувствуется, что плечи Атланта растут из этого идеалистического романа.