Harry Potter and the Half-Blood Prince

— Понимаете, волшебники верят, что вы Избранный, — говорил Скримджер. — Они считают вас настоящим героем, каковым вы, разумеется, и являетесь, Гарри, независимо от «избранности»! Сколько раз вы уже встречались лицом к лицу с Тем-Кого-Нельзя-Называть? Как бы там ни было, — не дожидаясь ответа, продолжил он, — суть в том, что для многих вы — символ надежды. Одна только мысль, что существует волшебник, способный, а возможно даже и предназначенный судьбой для того, чтобы уничтожить Того-Кого-Нельзя-Называть… Что ж, такая мысль воодушевляет людей. И я поневоле чувствую, что, осознав это, вы могли бы счесть… э-э… едва ли не своим долгом сотрудничество с Министерством, оказание ему всевозможной поддержки.
Гном исхитрился вцепиться в червя. Теперь он изо всех сил тянул бедолагу за хвост, норовя выдернуть его из промёрзшей земли. Гарри молчал так долго, что Скримджер в конце концов произнёс, переведя взгляд с него на гнома:
— Забавный народец, не правда ли? И всё-таки, что вы мне ответите, Гарри?
— Я не понимаю, чего вы от меня хотите, — медленно ответил Гарри. — «Сотрудничество с Министерством»… Что это значит?
— О, ничего столь уж обременительного, уверяю вас, — сказал Скримджер. — Если бы вы смогли, к примеру, время от времени заглядывать в Министерство — так, чтобы вас видели входящим в него и выходящим, — это создало бы нужное нам впечатление. Ну и, разумеется, оказавшись там, вы получили бы прекрасную возможность побеседовать с Гавейном Робардсом, моим преемником в Управлении мракоборцев. Долорес Амбридж говорила мне, что вы мечтаете стать мракоборцем. Что ж, это очень легко устроить…
У Гарри закололо под ложечкой от гнева: выходит, Долорес Амбридж по-прежнему работает в Министерстве, вот оно как?
— Попросту говоря, — сказал он, как бы стремясь уточнить несколько неясных моментов, — вам нужно создать впечатление, что я работаю на Министерство?
— Все были бы только рады узнать, что вы подключились к нашей работе. — Скримджер явно испытывал облегчение от того, что ему удалось так быстро поладить с Гарри. — Вы же понимаете, Избранный, важно внушить людям надежду, ощущение, что происходит нечто значительное, волнующее.
— Но если я начну мелькать в Министерстве, — сказал Гарри, всё ещё ухитряясь сохранять дружеский тон, — не подумают ли люди, что я одобряю его деятельность?
— Ну, — Скримджер слегка нахмурился, — в общем, да, отчасти к этому мы и…
— Нет, думаю, так не пойдёт, — приятно улыбаясь, сказал Гарри. — Видите ли, кое-что из того, что делает Министерство, мне совсем не нравится. Например, арест Стэна Шанпайка.
Несколько секунд Скримджер молчал, но выражение его лица изменилось мгновенно.
— Я и не ожидал, что вы нас поймёте, — сказал он, с куда меньшим успехом, чем Гарри, скрывая свой гнев. — Времена настали опасные, и они вынуждают нас принимать определённые меры. Вам только шестнадцать лет…
— Дамблдору куда больше шестнадцати, но он тоже считает, что Стэна не следует держать в Азкабане, — перебил его Гарри. — Вы сделали из Стэна козла отпущения, а из меня пытаетесь сделать талисман на счастье.
Долгое время они смотрели друг другу в глаза, сурово и холодно. В конце концов Скримджер уже без напускной теплоты сказал:
— Понятно. Вы предпочитаете, как и ваш кумир, Дамблдор, держаться от Министерства подальше?
— Я не хочу, чтобы меня использовали, — ответил Гарри.
— Найдётся немало людей, которые скажут, что приносить Министерству пользу — это ваш долг!
— Конечно, а другие скажут, что ваш долг — проверять, действительно ли те, кого вы сажаете в тюрьму, это Пожиратели смерти, — выйдя наконец из себя, сказал Гарри. — Вы поступаете точь-в-точь, как Барти Крауч. Вы и ваши люди так и не научились толково делать своё дело. А мы получаем либо Фаджа, который притворяется, будто всё прекрасно, пока у него под носом убивают людей, либо вас, который сажает в тюрьму не тех, кого следует, и делает вид, что на вас работает Избранный!
— Так вы всё же не Избранный? — осведомился Скримджер.
— По-моему, вы сказали, что это не важно, — с горьким смешком ответил Гарри. — Во всяком случае для вас.
— Мне не следовало так говорить, — торопливо проговорил Скримджер. — Это было бестактно…
— Отчего же? Всего лишь честно, — отозвался Гарри. — Одна из немногих искренних фраз, которые вы сказали. Вам всё равно, жив я или мёртв, вам нужно, чтобы я помог уверить всех, будто вы побеждаете в войне с Волан-де-Мортом. Я не забыл, министр…
Он поднял повыше правую руку. На холодной коже светились белые шрамы, которые Долорес Амбридж заставила Гарри вырезать на своей плоти: «Я не должен лгать».
— Я как-то не припоминаю, чтобы вы поспешили защитить меня, когда я твердил всем, что Волан-де-Морт вернулся. В прошлом году Министерство вовсе не стремилось подружиться со мной.
Они постояли в молчании, таком же ледяном, как земля под их ногами. Гном, которому удалось наконец вытащить червя, с великим удовольствием посасывал его, прислонясь к нижним веткам рододендрона.
— Что там затеял Дамблдор? — отрывисто поинтересовался Скримджер. — Куда он исчезает, почему отлучается из Хогвартса?
— Понятия не имею, — ответил Гарри.
— А и имели бы, так мне бы не сказали, — заметил Скримджер, — ведь так?
— Нет, не сказал бы, — подтвердил Гарри.
— Ну что же, посмотрим, не удастся ли мне отыскать иные средства, чтобы выяснить это.
— Попробуйте, — безразлично сказал Гарри. — Впрочем, вы, похоже, умнее Фаджа, и думаю, его ошибки могли вас кое-чему научить. Он попытался вмешаться в дела Хогвартса. Возможно, вы заметили, что он больше уже не министр, а Дамблдор так и остался директором школы. Я бы на вашем месте его не трогал.
Наступило долгое молчание.
— Ну-с, для меня совершенно ясно, что он прекрасно потрудился над вами, — сказал наконец Скримджер, холодно взирая на Гарри сквозь очки в проволочной оправе. — Вы целиком и полностью человек Дамблдора, Гарри, так?
— Да, так, — ответил Гарри. — Рад, что мы это выяснили.
И, повернувшись к министру спиной, он направился к дому.