Собрание сочинений.

Мартын почувствовал, как, прорвав шлюзы, хлынула сияющая волна, он вспомнил, как превосходно играл только что, вспомнил, что с Розой все улажено, что вечером банкет в клубе, что он здоров, силен, что завтра, послезавтра и еще много, много дней — жизнь, битком набитая всяким счастьем, и все это налетело сразу, закружило его...

Любя экономить по мелочам, в левой руке зажимая грош, он правой охотно выписывал крупные чеки, — особенно, когда расход являлся почетным. Иногда он трогательно играл самодура, хряпал ладонью по столу, раздувал усы и кричал: “Если я это делаю, то потому, что мне приятно!”

Пришлось повоевать с серой и слепой вечностью 

От них веяло холодом гробовой бухгалтерией 

Но ей было двадцать пять лет, по моде остриженные волосы лежали прелестно, и был у нее один поворот головы, в котором сказывался намек на возможную гармонию, обещание подлинной красоты, в последний миг не сдержанное.

Ярче всего перед его глазами стояло вот это, писательским воображением слегка ретушированное, воспоминание.

Лужин почему-то необыкновенно ясно запомнил это утро, этот завтрак, как запоминаешь день, предшествующий далекому пути.

Тайна, к которой он стремился, была простота, гармоническая простота, поражающая пуще самой сложной магии.

Сентиментальные слёзы 

Быстрое дачное лето, состоящее в общем из трех запахов: сирень, сенокос, сухие листья.