Обломов

— Знаешь ли, Андрей, в жизни моей ведь никогда не загоралось никакого, ни спасительного, ни разрушительного огня? Она не была похожа на утро, на которое постепенно падают краски, огонь, которое потом превращается в день, как у других, и пылает жарко, и все кипит, движется в ярком полудне, и потом все тише и тише, все бледнее, и все естественно и постепенно гаснет к вечеру. Нет, жизнь моя началась с погасания. Странно, а это так! С первой минуты, когда я сознал себя, я почувствовал, что я уже гасну. Начал гаснуть я над писаньем бумаг в канцелярии; гаснул потом, вычитывая в книгах истины, с которыми не знал, что делать в жизни, гаснул с приятелями, слушая толки, сплетни, передразниванье, злую и холодную болтовню, пустоту, глядя на дружбу, поддерживаемую сходками без цели, без симпатии; гаснул и губил силы с Миной: платил ей больше половины своего дохода и воображал, что люблю ее; гаснул в унылом и ленивом хождении по Невскому проспекту, среди енотовых шуб и бобровых воротников, — на вечерах, в приемные дни, где оказывали мне радушие как сносному жениху; гаснул и тратил по мелочи жизнь и ум, переезжая из города на дачу, с дачи в Гороховую, определяя весну привозом устриц и омаров, осень и зиму — положенными днями, лето — гуляньями и всю жизнь — ленивой и покойной дремотой, как другие… Даже самолюбие — на что оно тратилось? Чтоб заказывать платье у известного портного? Чтоб попасть в известный дом? Чтоб князь П* пожал мне руку? А ведь самолюбие — соль жизни! Куда оно ушло? Или я не понял этой жизни, или она никуда не годится, а лучшего я ничего не знал, не видал, никто не указал мне его. Ты появлялся и исчезал, как комета, ярко, быстро, и я забывал все это и гаснул…

Мне не близка литература, которая несет в себе один основной посыл - воспитать. Показать, как жить не надо, развенчать привычки, высмеять слабость. Значимость таких произведений, как только находишь в них этот голос, перекрикивавший все прочее, как будто уменьшается. В школе «Обломов» показался мне именно таким, сугубо воспитательным и оттого, а может еще по причине его многословности, скучным. Время изгладило в памяти детали и единственное, что я помнила, берясь за роман: Обломов = лень.
Сейчас книга закрыта и я понимаю, как сильно ошиблась тогда, в 16.
Обломов, как герой не пытается ничего никому доказать. Илья Ильич рад себе и кажется даже доволен и если бы не спаситель Штольц, врывающийся время от времени в его успокоительную рутину прожил бы счастливо, и не думал, что что-то идет не так. Если бы Обломова поместили в наше время он был бы тем чудаком, которые говорят, что у них нет соцсетей. Ему не нужно учить 33 языка, заниматься в качалке шесть раз в день и ходить по новым ресторанам, чтобы кого-то впечатлить и восхитить. Его счастье - это дом, тепло и уют. Да, граничащий с очень большим перебором, но мы кажется так и не определили, как жить правильно, чтобы осуждать кого-то?
Я, может быть чуть-чуть идеализирую и все в жизни Барина с перебором, но ведь счастье может обитать не только в заграничных палатах, но и в чистенькой кухне с доброй хозяйственной женщиной, про, которую кто-то образованный пренебрежительно бросит «фи».
Представления о счастьем в устах Обломова, мне близко, кажется, это почти утопия. С простым комфортом, чайником на плите и долгими летними прогулками по роще. В этом воображаемом мирке всегда есть вкусная еда и время чтобы отдохнуть, рядом близкие люди и ты успеваешь «напиться» ими настолько, что когда приходит час не рвешь на себе волосы, но отпускаешь.
Как хорошо, что Гончаров не сотворил трагедии, сведя вместе Ольгу и Обломова. Они разные настолько, насколько это вероятно и как заметил Штольц, если бы не он, она бы и не взглянула в сторону его друга.
Немец противопоставляется ленивому Обломову, но идеала человека почему-то не получается. Он такой же герой с перегибами, просто в другую сторону. В начале и в конце книги автор, как-то очень мягко демонстрирует нам счастия обоих. «Весна» Штольца тоже представляется желанной. Это жизнь, наполненная событиями и любовью, в ней всегда есть вызов и его решения. Она сильная, как морской прибой, не всегда солнечная, но с обещаниями, что солнце все равно рано или поздно будет.
И вот у нас есть два главных героя, столько разных, но в чем-то очень похожих и в разные моменты чтения ты находишь в себе отголоски и того, и другого. Иногда, ты даже встаешь на место порывистой Ольги, а в следующей главе толчешь корицу вместе с хозяйкой на выборгской улице.
Наверное, в этом и заключается главный гений этого романа, он как будто показывает, как много всего в жизни можно выбрать. Главное не останавливаться и не давать слишком сильно разгуляться своему внутреннем Захару.