Поселок. Повести и рассказы

— Одному человеку для деградации достаточно нескольких лет. При условии, что он белый лист бумаги. Известно, что дети, которые попадали в младенчестве к волкам или обезьянам, а такие случаи отмечены в Индии и Африке, через несколько лет безнадёжно отставали от своих сверстников. Они становились дебилами. Дебил — это…
— Я помню.
— Прости. Их не удавалось вернуть человечеству. Они даже ходили только на четвереньках.
— А если взрослый?
— Взрослого волки не возьмут.
— А на необитаемый остров?
— Варианты различны, но человек неизбежно деградирует… степень деградации…
Старик взглянул на Олега, тот кивнул. Он знал это слово.
— Степень деградации зависит от уровня, которого человек достиг к моменту изоляции, и от его характера. Но мы не можем ставить исторический эксперимент на одной сложившейся особи. Мы говорим о социуме. Может ли группа людей в условиях изоляции удержаться на уровне культуры, в каковой находилась в момент отчуждения?
— Может, — ответил Олег. — Это мы.
— Не может, — возразил старик. — Но для младенца достаточно пяти лет, для группы, даже если она не вымрет, потребуется два-три поколения. Для племени — несколько поколений… Для народа, может быть, века. Но процесс необратим. Он проверен историей.

- Сегодня действия всех нас подчинены твоей воле, понимаешь ты это или нет? И я представил себе такую картину... Я сам этого не видел, но в отличие от тебя могу представить. Раннее утро. Где-то в Австрии или в Пруссии, в начале девятнадцатого века. Наполеон провел ночь в небольшой, пахнущей ванилью, чистенькой гостинице. Он просыпается от шума под окном и, еще не совсем очнувшись, подходит к окну и распахивает его. Вся дорога и площадь городка запружены повозками, фургонами маркитанток, орудийными упряжками. Идут люди, ржут кони - столпотворение. И вдруг Наполеон понимает, что в этом всеобщем движении есть странность - оно кем-то начато, из-за чего-то растет, набирает силу... И эти солдаты ждут завтрака у походной кухни не потому, что любят завтракать именно таким образом, и эти пушки выезжают на площадь совсем не потому, что пушкарям больше нечего делать, - все это движение, все это скопище жизней и судеб происходит по воле его, Наполеона, у которого всю ночь болел зуб и которому вдруг хочется закричать в открытое окно: "Скорее возвращайтесь домой!"