Дублинцы. Улисс

Вокруг меня насыщенные и насыщающиеся мозги - пришпиленные под лампочками, слабо подрагивающие щупиками, - а во тьме моего ума грузное подземное чудище, неповоротливое, боящееся света, шевелит драконовой чешуей.

Мы сейчас молимся за упокой его души. Три к носу брат и не угоди в ад.
Приятная перемена климата. Со сковородки жизни в огонь чистилища.
We are praying now for the repose of his soul. Hoping you’re well and not in hell. Nice change of air. Out of the fryingpan of life into the fire of purgatory.

Что же, такие мои дела. Ранняя рань, а на уме дрянь. Не с той ноги встал. Надо снова начать упражнения по Сэндоу . Стойку на руках.

Скальпель художника страшит его, как меня – докторский. Хладная сталь пера.
He fears the lancet of my art as I fear that of his. The cold steel pen.

Пустое зубоскальство. Неизбежная пустота ожидает их, всех, что ткут ветер : угрозу, обезоруживанье и поражение несут им стройные боевые порядки ангелов церкви, воинство Михаила , в пору раздоров всегда встающее на ее защиту с копьями и щитами.

– И какие же у вас идеи о Гамлете? – спросил у Стивена Хейнс.
– О нет! – воскликнул страдальчески Бык Маллиган. – Я этого не выдержу, я вам не Фома Аквинат, измысливший пятьдесят пять причин. Дайте мне сперва принять пару кружек.

Unfallen Adam rode and not rutted.

Она сейчас на небе, если только есть небо.

На Нижней Маунт-стрит пешеход в коричневом макинтоше, жуя черствую корку, быстро и беспрепятственно перебежал вице-королю дорогу.