Возвращение с Западного фронта: На Западном фронте без перемен. Возвращение. Три товарища. Возлюби ближнего своего

- Как он чудесно смеялся, - сказал Стефан Григоляйт, и слезы текли по его беспомощному печальному лицу.

– Я думаю, что вообще ничего не могу отдать. – Керн вдруг пришел в отчаяние. Что ему вообще было известно? И что он вообще мог дать Рут? Только свое чувство. А ему казалось, что это – ровно ничего. Он был молод и не ведал, что это – всё.

– Ладно, – ответил я. – Уже прошло. Просто был припадок бешенства.
– Бешенство надо разгонять весельем, а не злобой, – заявил Альфонс.
– Верно, – сказал я, – но это надо уметь.
– Вопрос тренировки. Вы все хотите стенку башкой прошибить. Но ничего, с годами это проходит.

– Не страшно, – сказала она. – Пока жив друг – ничто не страшно.

Несколько дней одиночества дома доводят вышедшего из могилы человека до полного изнеможения.

Жестокий век! Мир укрепляется пушками и бомбардировщиками. Человечность – концентрационными лагерями и погромами. Мы живем в эпоху, когда все перевернуто с ног на голову. Нынче агрессор – покровитель мира, а избитый и затравленный – возмутитель общественного порядка.

Человеку, плывущему под водой, важно одно – вновь вынырнуть на поверхность. А раскраска рыб была ему безразлична.

Поживете еще немного в эмиграции и поймете: несчастье – самая повседневная вещь на свете.

Что солдату нужно знать о солдате? Они товарищи, и все.

Die Menschen hatten eben alle keine Ahnung von dem, was kam. Am vernünftigsten waren eigentlich die armen und einfachen Leute; sie hielten den Krieg gleich für ein Unglück, während die bessergestellten vor Freude nicht aus noch ein wußten, obschon gerade sie sich über die Folgen viel eher hätten klarwerden können.