Ваша оценкаВ издании представлен очерк Николая Лескова "Воительница", написанный в той художественной манере, которую принято сегодня называть "лесковским сказом".
Сказ - своеобычная речь персонажа, от имени которого ведется рассказ.
Жанры
Рейтинг LiveLib
4,1
304 оценки
- 538%
- 443%
- 317%
- 21%
- 11%
Ваша оценкаПрочитали 339Хотят прочитать 179
Рецензии
Аноним2 мая 2023 г.Лесковский сказ о кружевнице-своднице
Читать далееВ слово "кружево" можно вкладывать самые разные смыслы. B иcкycнoм плeтeнии "нepвнoгo кpyжeвa paзгoвopнoй peчи" Лecкoв, пo мнению Гopькoгo, нe имeл ceбe равных. Но Лев Толстой порой не принимал его "кудрявость" стиля и "искусственный язык". Ведь писатель не только заимствовал словечки и выражения из разных источников, но и придумывал их сам, то есть занимался словотворчеством (иначе говоря - плетением кружев). Своеобразной речевой манерой обладала и его воительница Домна Платоновна.
В начале повести героиня представлена кружевницей, но на самом-то деле это лишь удачное официальное прикрытие для её основного занятия – сватовства и грязного сводничества. А «кружева и воротнички играли только роль пропускного вида». Кроме того, изящные кружева превосходно символизируют не только витиеватые речи кружевницы, но и адскую паутину, которой нарциссы-пауки опутывают своих несчастных жертв. Причём создаётся впечатление, что вездесущая Домна Платоновна знакома практически со всеми жителями Петербурга. И даже кажется, что весь большой столичный город оказался опутанным её обманчивой кружевной паутиной. Ведь героиня, считающая себя с юности воительницей, имела обыкновение являться без приглашения в любой дом и вести себя там если не как хозяйка, то как чуть ли не самый близкий друг. Подобным же образом селится где-нибудь в углу дома паук и тихо плетёт там свою ажурную паутину-ловушку для будущих жертв.Собственные обширные и разнообразные знакомства, крайне удивлявшие многих, кружевница объясняла своей необыкновенной простотой и добротой. Но «как таки, при этой бездне простодушия, разлитой по всему лицу Домны Платоновны, с языка её постоянно не сходит речь о людском ехидстве и злобе?». Ведь весь нынешний свет, по её мнению, стоит на обмане да на лукавстве. Героиня, носящая маску жертвы, «всегда неустанно жаловалась на злокозненные происки человеческого рода, избравшего ее, Домну Платоновну, своей любимой жертвой и каким-то вечным игралищем». Она твёрдо убеждена, что «была всегда попрана, оскорблена и обижена за свои же добродетели и попечения о нуждах человеческих». То есть налицо позиция страдалицы от несправедливого отношения окружающих, самодовольство своей жертвенностью и тихое превосходство, свойственные любому скрытому нарциссу, а также склонность вмешиваться и навязывать свою помощь в корыстных целях.
Бросаются в глаза и отсутствие эмпатии, показная набожность, странная уверенность в своей абсолютной правоте и во всеобщем стремлении других людей ко всякому обману. Восприятие реальности глуповатой героиней, конечно, искажено, да и с логикой у неё тоже серьёзные проблемы. Кроме того, она ещё с молодости была склонна к выпивке, после которой возникали какие-то видения, галлюцинации и провалы в памяти. Не зря же в правдивости некоторых рассказанных ею историй герой-повествователь явно засомневался. Возможно, именно на почве злоупотребления алкоголем и произросла эта её неожиданная страсть к 21-летнему юноше? И в конце концов «воительница совсем сбрендила: распалась и угасла в час один». Удивительная история!
«Предполагая в каждом читателе хотя самое малое знакомство с Шекспиром, я прошу его припомнить то гамлетовское выражение, что "если со всяким человеком обращаться по достоинству, то очень немного найдется таких, которые не заслуживали бы порядочной оплеухи". Трудно бывает проникнуть во святая святых человека!»1383,8K
Аноним28 августа 2024 г.Сказ о петербуржской кружевнице Домне Платоновне и ее жизненных злоключениях.
Читать далееКак сообщают сетевые источники, повесть "Воительница" - вторая история из серии женских образов - портретов. Первая - Леди Макбет Мценского уезда .
Рассказчик, повествование ведется от первого лица, знакомит нас с кружевницей Домной Платоновной, женщиной лет сорока пяти, отрекомендовав её как свою старую знакомую. Домна Платоновна кружев не плетет, она их продает. Но это не основная сфера её деятельности (если так можно выразится).
Кроме кружевной торговли, у Домны Платоновны были еще другие приватные дела, при орудовании которых кружева и воротнички играли только роль пропускного вида.Домна Платоновна постоянно "хлопочет": занимается сватовсвом и сводничеством, ставит людей на доходные места, находит деньги под заклад и т.п. Делает это она, не столько корысти ради, а, как уверяет, сколько по доброте душевной.
Впала в свою колею Домна Платоновна ненароком. Сначала она смиренно таскала свои кружева и вовсе не помышляла о сопряжении с этим промыслом каких бы то ни было других занятий: но столица волшебная преобразила нелепую мценскую бабу в того тонкого фактотума, каким я знавал драгоценную Домну Платоновну.Повесть, хотя сам Лесков назвал её очерком, как бы говоря о документальном характере произведения, в основном, состоит из диалогов рассказчика и Домны Платоновны, которые происходят при их встрече. Каждый раз диалог перерастает в монолог женщины, повествующий о том или ином случае из её жизни и сетующей на людскую неблагодарность. По ходу прочтения, вырисовывается образ Домны Платоновны, сочетающий в себе противоречивые качества. В ней, например, доброта и соучастие "прекрасно уживаются" с жестокостью и циничным расчетом...
Решила Домна Платоновна помочь полковнице Леканидке, которая оказалась без средств к существованию по собственной дурости (так считает кружевница) . Ушла Леканидка от мужа к возлюбленному , а тот обобрал её и бросил. Позвала Домна Платоновна полковницу к себе жить, да и стала подыскивать ей богатого любовника. А Леканидка взяла и заартачилась. Домна Платоновна договаривается то с одним, то с другим состоятельным "клиентом", а неблагодарная Леканидка срывает свидания, или из дома убежит, или дверь не откроет. Разозлилась Домна Платоновна и так избила Леканидку, что самой её стало жалко...
Знакомство с творчеством Лескова начала с повести, которую упомянула выше - "Леди Макбет Мценского уезда". Не смотря на некоторую вычурность и гротесковость повествования, история Катерины (той самой "леди Макбет") показалась мне занимательной и психологически точной. Рассказ же про кружевницу понравилась меньше, и к образу Донны Платоновны остались вопросы.
Пара ситуаций, в которые попадала героиня, описаны ей самой иносказательно. А с учетом "разговорной речи" Домны Платоновны (Лесков сам "изобрел" множество слов и словосочетаний) не уверена, что поняла на 100% что же там приключилось с кружевницей. Опять таки, что дает мне для раскрытия образа прям анекдотическая случай, когда она, спьяну, "поменялись" с кумой мужьями?
Не логичной показалась и история с Валеркой. То что в любилась в молодчика, а он оказался беспутным негодяем - верю. Но произошедшей в Домне Платоновне перемене — не верю.
77708
Аноним27 апреля 2023 г.История паучихи
Читать далееИнтересуясь литературой о сильных, активных женщинах дореволюционной России, я не могла пройти мимо «Воительницы» Лескова. Но, изучая описание повести, представляла я несколько иное, ведь под сводницей понимала находчивую женщину, что устраивает тайные свидания влюбленным, именно такой образ и ожидала увидеть на страницах. Здесь же автор показывает совсем другую натуру, причем, хоть Лесков и пытался всячески подчеркивать ее неоднозначность, для меня лично Домна Платоновна оказалась героиней достоевского «подполья», этаким отрицательным персонажем в стиле мужа Кроткой.
Читать первую часть рассказа было весьма трудно, ведь не тот я читатель, что любит «бесячих» персонажей, а героиня-сплетница, бесцеремонно врывающаяся к незнакомым людям, с ходу обращающаяся к ним на «ты», вываливающая на них свои «житейские» истории, не вызывала моей симпатии.
Кажется, знакомству бы с этого завязаться весьма трудно, а оно, однако, завязалось.
Сижу я раз после этого случая дома, а кто-то стук-стук-стук в двери.
— Войдите, — отвечаю, не оборачиваясь.
Слышу, что-то широкое вползло и ворочается. Оглянулся — Домна Платоновна.
— Где ж, — говорит, — милостивый государь, у тебя здесь образ висит?
— Вон, — говорю, — в угле, над шторой.
Так же не был приятен и ее собеседник, который словно рад был слушать все эти гадости о людях, перемывание косточек и полоскание их грязного белья (вначале я слушала аудиоспектакль и интонации актеров добавили «красок»).
Но история Леканиды меня совсем расстроила, весьма неприятно читать о том, как сталкивают оступившегося и нуждающегося в помощи человека «с обрыва», при этом не только не испытывая чувства сожаления, а, наоборот, злорадствуя, что вот теперь эта шельма-аристократочка получит свое. Да, ситуация весьма неоднозначная, сама Леканида заварила кашу и вовсе не обязана Домна была ее спасать, но то, как сводница поступила, ее «финансовый интерес» – вызывало у меня сильное отвращение. Меня не покидало ощущение, что Домне Платоновне доставляло удовольствие та унизительная ситуация, в которой оказалась ранее задиравшая нос состоятельная дама, перед которой приходилось склонять голову, я тут вижу некое «классовое противоречие», зависть мещанки к более обеспеченной интеллигентной женщине.
Она, – говорит, – Домна Платоновна, кажется, просто торговать мною хотела».
Рассуждаю этак с ней и ни-и-и думаю того, что она сама, шельма эта Леканида Петровна, как мне за все отблагодарит..
Воровка ты, – говорю, – а не дама», – кричу на нее; а она стоит в уголке, как я ее оттрепала, и вся, как кленов лист, трясется, но и тут, заметь, свою анбицию дворянскую почувствовала.
«Что ж, – говорит, – такое я у вас украла?».На другой день вечером ворочаюсь опять домой, застаю ее, что она опять сидит себе рубашку шьет, а на стенке, так насупротив ее, на гвоздике висит этакой бурнус, черный атласный, хороший бурнус, на гроденаплевой подкладке и на пуху. Закипело у меня, знаешь, что все это через меня, через мое радетельство получила, да еще без меня же, словно будто потоймя от меня справляет.
Это вместо прощанья-то! нравится это тебе? «Ну, – подумала я ей вслед, – глупа-неглупа, а, видно, умней тебя, потому, что я захотела, то с тобой, с умницей, с воспитанной, и сделала».
Что же касается второй части, из которой мы должны больше узнать о вдове, то тут вышло совсем малоинтересное чтиво. Я ожидала, что в продолжении мы узнаем некие обстоятельства, которые перевернут отношение к кружевнице, и хотя Лесков действительно приоткрывает завесу прошлого своего персонажа, все же никакого «переворота» я не испытала. Удивительно, настолько проникновенной и подробной была история Леканиды и как сжато, почти безэмоционально сообщается о проблемах в прошлом Домны Платоновны, о тех разочарованиях и потрясениях, которые по идее и превратили некогда возможно добрую и наивную девушку в циничную сводню. То ли читатель должен был сам додумать за автора все эмоциональное подробности, то ли Лескову просто надоело сочинять эту повесть и он, словно пунктиром обозначив события и присовокупив какой-то маловразумительный финал, быстренько закончил это произведение. Любопытно, для чего нужно было делать конец истории именно таким, неужели чтобы показать, что «зло» всегда будет наказано, «не рой другому яму» и "хорошо смеется тот, кто смеется последним"?
Еще в завершении хотелось бы отметить, что в данном произведении язык Лескова не вызвал восхищение, на мой взгляд, автор перемудрил, сделал некую неживую конструкцию, слишком много тут литературщины, а не живой речи. Возможно, для литературоведов, лингвистов и других подобных специалистов такой яркий сказ является вершиной творчества, но мне странно было читать столь необычную речь, вызывает большое сомнение, что действительно люди в прошлом могли так разговаривать.
Так что, подводя итог, не вышло у нас с данной книгой взаимопонимания, хотя, конечно, та суровая правда жизни, которая должна отрезвить любителей «хруста французской булки» предреволюционного прошлого, не может не восхищать. Вот уж «благородные» времена и «добродетели» религиозного сознания, когда, называя себя христианкой, Домна совершала столь безжалостные поступки.
«Ах, – отвечает она мне, – я, – говорит, – Домна Платоновна, уж и сама думаю, что я, кажется, помешанная. На что я только иду! на что я это иду!» – заговорила она вдруг, и в грудь себя таково изо всей силы ударяет
«Как, – говорит, – такой мне путь назначен? Я была честная девушка! я была честная жена! Господи! господи! да где же ты? Где же, где бог?»
«Бога, – говорю, – читается, друг мой, никто же виде и нигде же».
«А где же есть сожалительные, добрые христиане? Где они? где?»
«Да здесь, – говорю, – и христиане».
«Где?»
«Да как где? Вся Россия – все христиане, и мы с тобой христианки».
«Да, да, – говорит, – и мы христианки…» – и сама, вижу, эти слова выговаривает и в лице страшная становится. Словно она с кем с невидимым говорит.Содержит спойлеры758,3K
Цитаты
Аноним15 мая 2023 г.-- Что ж это такое, Домна Платоновна, за грех был?
-- Не разберу: не то грех, не то мечтание.
23834- Аноним15 мая 2023 г.
"Ах, -- говорит, -- Домна Платоновна, горе мое такое", -- да и замолчала. "Что, мол, -- говорю, -- такое за горе? Иль живую рыбку съела?" "Нет, -- говорит, -- ничего такого, слава богу, нет". "Ну, а нет, -- говорю, -- так все другое пустяки".
21762 - Аноним15 мая 2023 г.
На другой день вечером ворочаюсь опять домой, застаю ее, что она опять сидит себе рубашку шьет, а на стенке, так насупротив ее, на гвоздике висит этакой бурнус, черный атласный, хороший бурнус, на гроденаплевой подкладке и на пуху. Закипело у меня, знаешь, что все это через меня, через мое радетельство получила, да еще без меня же, словно будто потоймя от меня справляет.
203,8K
Подборки с этой книгой
"... вот-вот замечено сами-знаете-где"
- 39 918 книг
Флэшмоб 2011. Подборка глобальная :)
- 2 165 книг
Лучшие тонкие книги
- 149 книг
С чего начать слушать и как полюбить аудиокниги?
- 105 книг
Радиоспектакли
- 774 книги
Другие издания
