Прочел, запомнил, оценил...
Kultmanyak
- 188 книг

Ваша оценка
Ваша оценка
Мама хочет замуж... Дети на фик...
Детский дом, побои, мрак и сплин...
У Судьбы для каждого свой график...
Кому - счастье, кому - горсть седин...
Но зубами зацепившись прочно
За свод правил собственной души,
Мы шагаем скромно и порочно
В этом мире праздности и лжи...
Выживаем, не считая шрамов...
Слабым тут не место... Отвали!!!
В двери кабаков и мимо храмов
Мы бредём по краешку Земли...
Где же счастья звонкая подкова???
Там, где нет и быть не может нас...
Пусть покажет зеркало седого,
Молодого юноши анфас...
Данная повесть Юрия Короткова имеет подзаголовок "киноповесть" и не зря... Без особых разглагольствований, перед нами действительно, стремительно развиваются события, словно в кино... Повесть по своему объему небольшая и прочтя её за полтора часа, получаешь эффект просмотренного, не скучного, насыщенного событиям фильма...
Суть и смысл этого произведения не стоит писать даже в виде аннотации... Просто брать и читать.. Человеческая судьба простого парня, каких миллионы по всему миру, пестрит своими нервными нагрузками, радостями, короткими, как юбка у шлюх на трассе, и горестями, длинными, как речь депутата перед выборами... Чернушно, но в меру... Смешно, но местами... Грустно, почти всегда...
Твёрдая "пятёрка" из пяти!!!

Маленького Олега и его сестру мать отдала в детский дом - у женщины с двумя детьми было слишком мало шансов выйти замуж. Белка пыталась уберечь брата от страшного знания, как умела, но Олег слишком ждал маму из командировки, слишком верил в слова сестры. Окончательное понимание всей правды, осознание, что у него больше нет матери, никого нет, пришло, когда ответом на крики плачущего пацана:
были молчаливые тяжелые взгляды. Его узнавали, конечно, но он был чужой. Он был ничей, никому ненужный. Тогда всё, что было в Олеге к тому времени заложено, выгорело. В новую жизнь он взял для себя всего-то пару правил: не позволять сделать из себя шестерку, отвечать ударом на удар, на унижение. Правила, необходимые ему тогда для выживания. Да и потом, в армии они пригодились.
Но армия, детдом, да и весь мир вокруг с легкостью готов перевести стрелки на других. Особенно, если есть подходящая кандидатура - непохожий, непонятный. Урод. Это он виноват, что мальчишки детдомовцы выросли подонками - он должен был сломать систему, он же сильный. Это он теперь отказывается от матери, а должен простить - она же мать. Это он виноват, что замерз сослуживец, кинувшийся спасать "дедушкин" дембельский альбом - должен был остановить, он же смелый. Старательно незамечающие причин во всем винят последствия. Равнодушно отвернувшиеся от рыдающего брошенного мальчишки винят выросшего парня в равнодушии. Он-то может и урод, но кто вы? И не вы ли сделали его таким? Теперь не нужно учить его, как он должен поступать. Единственное, что еще может помочь - показать, что мир бывает другим, что не во всех живет равнодушие. Но цена такого показа бывает слишком велика, не каждый решится.
"Ничего нет за душой" - распространенное выражение. А если и в душе ничего нет? Если не осталось ни веры, ни привязанности, если любить не научился? Что делать, куда деться куда податься в мире, где уже можно немного передохнуть, не ожидая ежесекундно удара в спину? Чем занять это внезапно освободившееся время? Так и не научился. Негде, не у кого было учиться. У опустошенного парня не было перед глазами примера, показавшего бы, что жизнь - не всегда та грязь, которую он видит изо дня в день. Нет, был один такой и смог посеять в душе сомнение, желание искать. Но это новое оказалось слабо перед привычными реакциями. Теперь Седой там, где он умеет жить - ждать ударов и отвечать на них.

Это история о человеке, не нашедшем своё место в жизни, к которой ни к селу ни к городу притянули тему христианского прощения.
Лично я всегда считала, что прощению – настоящему, без дураков – должно предшествовать покаяние – настоящее, без дураков. Ну вот осознал человек, что в конкретном случае поступил – дурно. Устыдился. Попытался как-то исправить сложившуюся ситуацию и т.д. А прощение должно идти от души, а не потому, что прощать кто-то кому-то зачем-то обязан.
В случае с главным героем Олегом Ивановым (Петуховым) ничего похожего на покаяние нет. Никто, по сути, даже не задумывается, что ведёт себя по отношению к нему неправильно. И почти никто не пытается встать на его сторону, видя, что у того, мягко скажем, неприятности. Зато обвинять и предъявлять претензии готовы все.
« В кого ж ты уродился… такой урод?!» - кричит ему сестра Белка, когда тот не хочет простить мать. А между тем она прекрасно знает, что мать Олега бросила в детдоме. И в дальнейшем её материнское сердце что-то ни разу не заговорило, даже когда Олег к ней прибегал.
«А ты молчал, когда унижали других. Ты всех предал» - попрекает его воспитатель Акакич. Но, пардон, а где был сам воспитатель? Почему, если уж выбрал такую профессию, допустил ситуацию, в которой одни воспитанники унижают других? Почему Олег, на долгое время сам ставший жертвой травли, был вынужден справляться с ситуацией самостоятельно?
«И ты живешь, и дышишь, про дембиль думаешь — и ничего? О добре и зле разговоры говоришь? Да ты же хуже их всех! Ты же больше виноват, чем этот недоумок Люкин!» - возмущается его друг Александр. Хотя погибший Чоботарь попортил немало крови и Олегу, и непосредственно Александру, да и, в конце концов, мог бы попытаться отказаться исполнять идиотский приказ.
Интересно, что более успешные сверстники Олега добиваются относительного успеха отнюдь не благодаря умению прощать. Тот же Александр, единственный, кстати, рыцарь без страха и упрёка, или девушка Лена изначально родились в богатых и со связями семьях. Та же Белка выгодно себя продаёт. Прочие вписались в существующую систему и поддерживают её.
Один Олег нетвёрдо знает, чего хочет и как этого добиться. Он лишь не хочет быть шестёркой, и, оберегая своё достоинство и свою больную гордость, готов драться до последней капли крови, искренне не понимая, почему другие не хотят того же самого. А по-другому он действовать попросту не научился. И даже когда он вроде бы дозревает до христианского прощения и пытается стать защитником – получается это у него как всегда.

Слышь, отец, друг у меня был. Один в жизни. Тоже о душе говорил, как ты. Говорил, главное — душу спасти, не озвереть. Даже если с волками живешь, главное — самому не завыть. Пока твоя душа не озлобилась, значит, зло еще не победило…

Твоя беда в том, что ты не умеешь прощать, поэтому не можешь победить. Понимаешь? Пока ты не простил, не пожалел — ты не свободен…

– Я не вру, Олежка, – Белка снова заплакала, – Ты маленький, ты не помнишь, а я помню, как отец от нас ушел. Мама все время хотела выйти замуж… а мы… это сложно, ты не поймешь… ну, с нами ее никто не брал, хотя приходили разные, я помню… Она испугалась, что останется одна… а детдом...
– Как одна? – чуть слышно закричал Олега. – А я? А мы?!


















Другие издания
