Overwhelmed: Work, Love, and Play When No One Has the Time

— Быть занятым — это грех? — спросила я.
— В Средние века у греха лености было две ипостаси, — ответил Бен
и продолжил: — Первая — паралич, неспособность что-либо делать, это
можно назвать ленью. С другой стороны, было то, что называется духовной
леностью, — бессмысленное времяпрепровождение, бездумная беготня.
Ощущение того, что «я иду, не зная куда, но, клянусь богом, я спешу изо
всех сил, чтобы туда прийти».
Ханникатт считает, что люди в современном мире настолько заняты,
что утратили способность даже представлять себе, что такое удовольствие.

Джон Робинсон десятки лет проникает в самую суть людей. Узнавая, как
люди проводят 1440 минут в сутки, он выработал некоторые очень четкие
суждения о человеческом поведении. Робинсон утверждает, что, несмотря
на то что наши современники чувствуют, будто работают более напряженно, чем когда-либо ранее, на самом деле это не так. На основании изученных дневников он утверждает, что в среднем время, потраченное на работу
людьми во всем мире, осталось прежним или даже уменьшилось в течение
последних сорока лет. У всех есть больше свободного времени, чем они
считают, говорит Робинсон3.

Если мы не хотим иметь свободное время, говорит Робинсон, то это лишь
наша собственная ошибка. Он сказал мне: «Время — это предлог. Удобное
оправдание. Если вы говорите “у меня нет времени”, то это просто более
удобный вариант ответа “я лучше займусь чем-нибудь другим”. Свободное
время — вот оно, здесь. И как с ним поступить — исключительно ваше дело».
Робинсон не ставит под сомнение то, что люди чувствуют, что у них
очень мало времени, и поэтому вечно куда-то торопятся. Но он единственный, кто смог найти способ измерить это восприятие: его «шкала цейтнота» — знаменитая анкета, состоящая из десяти вопросов, — используется
исследователями во всем мире. Один из вопросов звучит так: «Не чувствуете ли вы, что ваш(а) супруг(а) больше не знает вас?» Другой вопрос: «Есть ли
у вас время на развлечения?» Его исследования показали, что женщины
в большей степени чувствуют кризис времени5.

Если говорить о прошлом человечества, люди всегда ориентировались на восход и закат солнца,
и им нужно было успеть закончить все дела до наступления темноты. Приливы и отливы, смена времен года — человеческое поведение в этих условиях выглядело естественным. Но с появлением часов и приходом индустриальной эры исследования эффективности рабочего времени для повышения
производительности ручного труда стали очень популярны7. Время превратилось в деньги. Теперь его можно было заработать и потратить — с пользой или без нее. В 20-х годах прошлого столетия Министерство сельского
хозяйства США изучило, как жены фермеров распоряжаются своим временем, и дало рекомендации, как проводить его более эффективно. Бывший
СССР — это первая страна, в которой широко использовался учет рабочего
времени для измерения эффективности деятельности колхозов и производительности труда как часть централизованной плановой экономики8.
Некоторые выводы очевидны: матери, даже работающие вне дома, делают домашние дела и ухаживают за детьми в два раза больше, чем отцы13.
Даже если бы я этого не знала на интуитивном уровне, этот феномен нашел
свое отражение в моих записях: «Суббота 9:00–10:30 утра. Навожу порядок
после вечеринки в честь одиннадцатого дня рождения сына. Муж курит
сигару на заднем дворе». Также результаты исследований показывают различие в жизненных ценностях и культурных особенностях в разных странах: Робинсон выяснил, что больше всего времени на прогулках проводят
в Испании, отдыхают в Италии и Словении, смотрят телевизор в Болгарии,
а в США проводят за компьютером и в уходе за детьми и престарелыми
родителями гораздо больше времени, чем в других странах14.

Из состояния ступора меня выводит выступление докладчицы, которая
рассказывает о результатах опроса двухсот работающих родителей на тему
стрессов, вызванных нехваткой времени.
Две трети респондентов чувствуют, что не успевают сделать все дела
в тот день, на который они были запланированы.
57% испытывают беспокойство, что не проводят достаточно времени с семьей.
Почти половина опрошенных каждый день чувствует себя заложником
обстоятельств.
60% выразили готовность сэкономить на собственном сне, чтобы найти
дополнительное время. И 46% участников исследования рассказали о полном отсутствии свободного времени, даже на то, что они любят больше всего.
Этот дефицит времени обходится слишком дорого. В масштабном правительственном отчете «Конфликт рабочего и личного времени в Канаде в новом тысячелетии» Министерство здравоохранения Канады подчеркивает,
что все больше людей страдают от перегрузок на работе и дома.
Когда я поделилась
своими наблюдениями с Томом Смитом, директором по социологическим
исследованиям Национального исследовательского центра по изучению
общественного мнения при Чикагском университете, он ответил: «Думаю,
пора ввести понятие диагноза “перегруженные жизнью”».
Эллен Галински, директор Института семьи и трудовой занятости в НьюЙорке, сказала мне: «Переработки — это реалии современности. Люди испытывают чувство “вечной ответственности”».
Эта ментальная ловушка настолько распространена среди женщин, что
у нее есть свое название. Ученые называют ее «загрязненное время». Это
продукт, полученный вследствие перегрузки ролей (когда вы работаете и одновременно несете ответственность за домашнее хозяйство и детей) и многозадачности. Один исследователь назвал это загрязнением ментальной среды. Мозг становится полностью загруженным не только рабочими делами,
но и заботами о доме, детях и всем остальном. Конечно, матери могут делегировать часть задач кому-нибудь еще, но даже это загружает мозг — ведь
нужно проверить, как делегированная задача была выполнена, выполнена ли
она вообще или кто-то ее сделал не настолько быстро, как хотелось бы. Неудивительно, что, хотя свободное время снижает у мужчин ощущение нехватки
времени, женщинам оно не приносит никакого облегчения10

Клойн считает, что такая «полуторная» модель работы членов семьи, распространенная в Нидерландах, не помогает решить проблемы нехватки времени. Я ловлю Мариэль в фойе после ее доклада и спрашиваю, почему она думает,
что неполный рабочий день не позволяет добиться «равновесия времени».
— Перегруженность ролевой модели, — объясняет она. — Постоянная
смена ролей создает ощущение нехватки времени. Если предполагается, что вы работаете в течение целого дня, то вы спокойно работаете и не отвлекаетесь на другие дела. Но опрос матерей показал, что их типичный день
постоянно прерывается разными делами, и это заставляет их ощущать
дефицит времени. Вам нужно отвезти детей в школу, следить за часами
на работе, чтобы вовремя вернуться домой и накормить детей обедом, отвезти их назад в школу, вернуться на работу, затем опять приехать в школу
и забрать детей, заняться с детьми дополнительными занятиями, поехать
за продуктами, сделать все домашние дела, заняться своей работой, помочь
сделать уроки, опять вернуться к работе, сделать ужин. Все это крайне
утомительно.
— А свободное время? — спрашиваю я.
Клойн качает головой.
— Большую часть своего свободного времени матери проводят с детьми, — говорит она. — Мы снова и снова видим, что они страдают от нехватки времени, которое могли бы потратить на себя.

Работа
На самом деле рабочее и свободное время не смешиваются. Если у вас
есть высшее образование и хорошо оплачиваемая работа, то возрастает вероятность, что вы будете полностью загружены и у вас будет очень мало
свободного времени. Если же вы бедны, не имеете образования и испытываете трудности с поиском работы, то ваше свободное время представляет собой часы томительных размышлений о том, чем вы будете платить
за квартиру. Цифры Робинсона не отражают реальность, потому что они
выражают среднее арифметическое этих слишком разных сторон жизни.

Любовь
Во время многих наших разговоров Джон Робинсон уверенно говорил
мне, что мужчины и женщины все больше и больше становятся равными.
Он даже назвал их «андрогинами времени», потому что, по его мнению,
за последние десятилетия мужчины стали делать больше работы по дому
и ухаживать за детьми, а женщины стали больше работать вне дома.

В среднем в семьях
с двумя работающими членами семьи мужчины трудятся 67 часов в неделю, а женщины — 71. При этом важно не общее время, а как оно тратится.
Мужчины на тринадцать часов в неделю больше, чем женщины, проводят
в офисе18. Женщины, даже если работают, в два раза больше времени тратят на детей и дела по дому, — об этом написал социолог Эрли Хошчайлд
в 1989 году в передовой для своего времени работе «Во вторую смену». И эта
разница в рабочих часах во многом объясняет, почему женщины отстают
от мужчин в зарплате, продвижении по службе и лидерстве практически
в любой сфере деятельности.

Несмотря на то что
по сравнению с 60-ми годами мужчины стали больше уделять внимания
работе по дому, женщины все равно проводят в два раза больше времени
за уборкой. С 1965 по 1985 год мужчины увеличили количество времени,
затрачиваемого на еженедельную работу по дому, с четырех до десяти часов
в неделю, но немного уменьшили его в 2003 году — до девяти с небольшим
часов. С тех пор это время не увеличилось ни на минуту19.
Изучение работы по дому в Великобритании показало, что мужчины
предпочитают делать те дела, которые им нравятся, например готовить
еду или ходить по магазинам. Женщинам же остается все остальное, вне
зависимости от того, нравится им это или нет20. Четверть итальянских
мужчин не утруждает себя домашними делами совсем. Мужчины в Японии
и Южной Корее ежедневно тратят меньше одного часа в день на домашние
дела21. В Южной Африке женщины тратят на работу по дому и уход за детьми в три раза больше времени, чем мужчины, даже если они работают, а их
мужья сидят дома22. Новые исследования показывают зависимость времени,
затрачиваемого женщинами на домашнее хозяйство, от их заработка. Чем
больше зарабатывает женщина, тем меньше иных забот она на себя берет23.
Это не означает, что ее партнер делает больше, — женщина с высокими
доходами просто плавно снижает свое участие в домашних делах или оплачивает услуги домработницы.

И все же исследователи-хронометристы отмечают,
что соотношение времени, которое тратят на детей матери, по отношению
к затратам отцов варьируется от 2 к 1 в США, Канаде, Нидерландах и Норвегии до более чем 3 к 1 в Эстонии, Австрии, Франции и Палестине. В Южной
Африке эта пропорция составляет 10 к 125.
Я познакомилась с Лин Крейг, социологом и исследователем-хронометристом из Австралии. Она давно занимается проблемами дефицита времени.
В Америке, как и в большинстве других развитых стран, мужчины стали заниматься детьми в три раза больше — с 2,5 часа в неделю в 1965–1985 годах
до почти 7 часов в 2003 году26. Но эти цифры не раскрывают суть, потому что
матери все равно тратят на детей в два раза больше времени, говорит она. Внимательно изучая то, что на самом деле делают отцы, Крейг при анкетировании
австралийских семейных пар обнаружила, что мужчины больше тратят времени
на развлечения. Несмотря на то что отцы стараются многое делать для детей,
они предпочитают с ними играть. Матери же считаются родителями «по умолчанию»: они делают все остальное. «БÓльшая часть домашних дел и воспитания
детей осуществляется мужчинами в присутствии их жен. Поэтому мужчины
лишь помогают, — объясняет Крейг, — это не игра на равных. То, что делают
отцы, не освобождает матерей и не облегчает им нагрузку»27

Найти время — очень сложная задача. Как работающие матери могут тратить больше времени на работу и больше времени на детей? По словам Бианки,
женщины с детьми выбирают более спокойную работу, не предполагающую
быстрого карьерного роста, но дающую возможность правильно распределять свое время. Они не тратят много времени на уборку дома и либо живут
с вечно неухоженными домашними животными и горой грязного белья, либо нанимают помощниц по дому. У них остается очень мало времени на уход
за собой. Они уделяют мало времени мужьям или партнерам. Они меньше
спят. Как заметил один ученый на этой конференции: «Говорить с работающей
матерью о сне — это то же самое, что говорить с голодным мужчиной о еде».
У женщин с детьми нет времени на игру.

Игра

В один из вечеров во время парижской конференции я встретила Лин Крейг
на ужине в университетском квартале и задала вопрос о свободном времени.
Она ответила, что когда-то мужчины, занимающиеся хронометрическими
исследованиями, связывали работу по дому и уход за детьми со свободным
временем29. Это объяснялось тем, что мужчины проводили бÓльшую часть
дня на работе и считали, что пребывание дома с детьми было не чем иным,
как свободным временем. Но женщины, занимающиеся теми же исследованиями, опровергли эту точку зрения, утверждая, что работа по дому
и воспитание детей — это не праздное времяпрепровождение. Более того,
они обнаружили, что свободное время у мужчин и женщин значительно
различается как количеством, так и качеством.
У мужчин оно относительно неизменно с давних пор, а вот работающие
матери стали жертвовать буквально каждой минутой личного времени, чтобы
проводить его с детьми. Больше не существует «чистого» свободного времени,
которое мы могли бы потратить за разговорами в кафе, за разгадыванием
кроссвордов или на вечерних посиделках, как это было в 60-х годах ХХ века.
Выходные теперь почти полностью посвящаются детям: спорту, соревнованиям, музеям, зоопаркам, музыкальным занятиям. Семьи проводят вместе
больше времени, чем когда-либо: поехать в ресторан на ужин теперь означает
поехать всей семьей. Время, которое женщины тратят на себя и на общение
со взрослым окружением, снизилось на 7 часов в неделю с 1975 по 2000 год.
А у работающих матерей еще сильнее: у них осталось 9 «чистых» часов в неделю для отдыха и развлечений и 15 часов общего свободного времени30.

Свободное время у женщин распадается
на мелкие частицы, которые не могут стать для них достаточными: десять минут здесь, двадцать минут там. Исследователи называют это «эпизодами»32.
Это «переходное» время я обнаружила и в своих дневниках: оно наступает,
когда заканчивается одно дело и свободных минут остается настолько мало,
что приходится переходить к следующему пункту плана на день.
По словам Крейг, свободное время у женщин с детьми постоянно прерывается и подвергается ментальному «загрязнению».

Рэйчел Коннелли, специалист по экономике труда в Боудин-колледже,
изучила те же дневники времени, которые анализировал Джон Робинсон,
вычла все свободное время, когда матери ощущали состояние «боевой готовности», и пришла к отличному от Робинсона выводу. «У женщин вообще
нет никакого свободного времени», — сказала она мне позже33.

«Чего не хватает в разговорах о том, чтобы получить
“все и сразу”, — говорит она, — это признания того, что если останется существующий порядок вещей, то женщины не смогут добиться всего сами,
у них на это не хватит времени. Они не смогут одновременно больше работать и больше уделять внимания детям без серьезных стрессов. Женщины
не смогут перейти этот порог без сдвига в поведении окружающих. Пока
мужчины не сократят свое рабочее время и не станут помогать по дому,
пока культура не изменится и родители не получат должную поддержку,
женщины больше не в состоянии ничего сделать сами. Они уже сделали все,
что могли. Я не знаю, что они еще могли бы придумать».

Робинсон считает, что найти свое свободное время — значит отыскать
путь к хорошей жизни. Это требует значительных усилий. Одно время он
вел дневник, где записывал, как тратит время. Тогда он работал над крупным проектом и каждый день засиживался на работе до одиннадцати часов
вечера: «Я считал, что работал сто часов на той неделе. Но когда все точно
проверил, оказалось, всего семьдесят два. Вот тогда я и стал скептически
относиться к утверждениям людей об их времени. Я решил изменить свою
жизнь, после того как осознал, что она проходила совсем не так, как я хотел.
Я стал много путешествовать и выбираться куда-нибудь по вечерам. Поэтому теперь я говорю “день без живой музыки — это как день без солнца”».
Робинсон разведен, у него двое взрослых детей. Он живет один. Иногда он
садится в вашингтонское метро с газетой Te Washington Post с воскресной вкладкой и едет сам не зная куда. Он выходит на поверхность, когда
ему вздумается, и идет дальше навстречу приключениям. Джон смотрит
поздние передачи по телевизору, потому что может себе это позволить.
Он совершает ежедневные трехкилометровые пробежки. Зиму проводит
в своей квартире в Беркли. Он почетный член Общества любителей бельгийского пива. Каждый год Джон ездит на веселый и бесшабашный фестиваль Burning Man, который проходит в пустыне Невады и всегда завершается сжиганием огромной деревянной статуи человека.

Для того чтобы продолжить заключительный урок, Робинсон просит
Джонатана Гершуни погрузить меня в историю отдыха, начиная с возникновения человечества, и объяснить, почему сегодня нам так не хватает
на него времени. Гершуни бросает взгляд на затейливый узор на тарелке, стоящей перед ним, и начинает рассказ. Он говорит, что первые люди
нуждались друг в друге, чтобы выжить, поэтому они всегда действовали
вместе. Они охотились, собирали плоды и делились добычей друг с другом.
Жизнь не была простой, но люди улучали момент для рисования на стенах
пещер. Наличие свободного времени было необходимым для дальнейшего прогресса. Инновации вроде колеса и подручных инструментов были
изобретены в часы ничегонеделания. Но после того как выживание стало
гарантированным, работа мужчин и женщин разделилась. Женщины стали
выполнять незатейливую и скучную работу вроде обработки земли и выкапывания съедобных корешков, как говорит Гершуни, а мужчинам была
отведена главная роль, и они выполняли работу, требовавшую смекалки,
силы и недюжинной отваги. Только мужчины могли заниматься охотой,
состязаться на турнирах, быть жрецами и воевать. Досуг — вторая сторона этого процесса. Он требует напряжения ума, желания духовно развиваться,
различных умений и мастерства. «Появление досуга, — заявляет он, — мы
можем связывать с сильным полом — мужчинами».
С течением времени, чем дальше человек мог дистанцироваться от рутинной работы, тем выше был его социальный статус. С появлением классового общества и феодальной системы в Европе высший класс — аристократия — демонстрировал власть, показывая праздность и окружая
себя свитой в противовес простым людям, которые должны были много
и тяжело работать. Промышленные магнаты 90-х годов ХIХ века — представители высшего общества — сами часто занимались делами, но были
просто обязаны демонстрировать показное безделье, также окружая себя
людьми, которых в Средние века называли свитой. И все с одной целью:
наглядно продемонстрировать свое положение в обществе.
Если, как писал Эрик Эриксон,
ключами к хорошей жизни могут быть три составляющие: работа, любовь
и игра, — то я буду искать ответ, задавая всего два вопроса. Почему все
происходит так, как происходит? И что можно улучшить?36
Слишком занят, чтобы жить
Когда официант приносит сырные шарики и диетическую газировку,
Барнетт спрашивает у присутствующих, что движет их сверхзанятостью.
Люди начинают говорить в ответ, что это ощущение заставляет их чувствовать собственную эффективность и значимость. Наличие свободного
времени для них — показатель слабости. Даже мысль об отдыхе вызывает
у них… чувство вины.
«Господи, их занятость — это предмет конкуренции. Они таким образом подтверждают собственный статус. Если человек занят, значит, он важен окружающим. Значит, он успешен и живет полной жизнью. У них есть
четкая установка: “Я занят больше, чем остальные”. И если вы не настолько
заняты, как ваши знакомые, то вы становитесь в их глазах неудачником».
Земля по-прежнему делает один оборот вокруг своей оси за двадцать четыре часа. Что изменилось, так это культурные установки. Теперь
люди не только хотят получить «все и сразу», они еще хотят успеть сделать
все буквально «за день». Один из исследователей назвал эту гонку утомительным «ежедневным марафоном»4. Барнетт и другие ученые утверждают,
что к концу ХХ столетия сверхзанятость стала не просто образом жизни.
Она стала гламуром. Теперь считается, что она показатель высокого социального статуса5.

Опрошенные пары
жалуются, что у них не остается времени друг на друга. «Не могу вспомнить,
когда мы разговаривали друг с другом», — сказал один из респондентов.
Они сравнивают свою жизнь со «скоростным поездом», «американскими
горками» или «каруселью, с которой невозможно сойти». Стараясь удержаться на плаву, пары ставят работу и детей на первое место. Свои же отношения они оставляют на заднем плане, в «самом низу семейной пищевой
цепочки»6.

По словам коллеги Барнетт Бекки Дегрифф, одна женщина сказала во время интервью: «Статус больше
не относится к марке машины, которую ты водишь. Он определяется твоей
занятостью — количеством дел и мероприятий, в которых ты участвуешь».
Другая женщина призналась, что судит о людях по количеству их свободного времени: «Если человек свободен, то это значит, что он ленив». Еще одна
респондентка сказала с оттенком презрения в голосе: «Я не понимаю, как
люди могут быть не заняты». Другая опрошенная сообщила: «Я настолько
устала, что мне нужен длительный отпуск». Но при этом добавила, что никогда не брала его, потому что это было бы равносильно признанию того,
что у нее не хватает сил продолжать работу7.
«Никто не пишет “время остановилось” или “мне нечем заняться”.
Они даже перестали ходить по барам, ссылаясь на занятость. Но в то же время они не рассказывают о негативных последствиях сверхзанятости. Никто
вам не расскажет о доме, требующем уборки, о горах грязного белья или
об ожирении, которое стало следствием того, что люди перестали готовить
нормальную домашнюю еду. Это обратная сторона занятости, о которой,
впрочем, вы не узнаете из писем»
Эдсон Родригез, социолог, изучающий поведение работающих семей
в Лос-Анджелесе, также озадачен этим вопросом. По его мнению, сверхзанятость стала мощным поведенческим фактором и частью современной
культуры. Человек вынужден подчиняться этим нормам. «Культурные установки намного сильнее личности, даже если эта личность соответствует
принятым нормам», — говорит он.
Надев на испытуемых датчики, сканирующие
работу мозга, он показал им на мониторе компьютера две различные трехмерные фигуры и предложил ответить на вопрос, одинаковые они или
разные. При этом он показал участникам эксперимента фотографии других
людей и ответы, которые они ранее якобы дали на этот вопрос. Результаты
оказались впечатляющими. Как только кто-либо из испытуемых начинал
сомневаться в «подсказанном» ответе, миндалевидное тело, отвечающее
за центр страха в мозгу, начинало активно сопротивляться. Но этим дело
не заканчивалось. Когда все участники эксперимента давали неправильный
ответ, у них отмечался рост активности части мозга, ответственной за восприятие, а не осмысленное принятие решений и контроль противоречий.
Настолько большим было желание согласиться с предложенным вариантом.
Из этого Бернс сделал вывод, что стремление соответствовать норме было
настолько сильным, что мозг на самом деле изменил восприятие картинки,
предложенной испытуемому8.

Люди везде стремятся к тому, чтобы быть занятыми, даже в глубинке9. Они
заявляют социологическим службам, что у них нет времени принять участие в опросе10. Они выглядят важными и занятыми, проверяя почту на своих смартфонах раз в десять минут, хотя, возможно, это уже просто вошло
у них в привычку11. Опросы свидетельствуют, что люди не могут ни с кем
подружиться за пределами своих офисов12. У них нет времени на свидания13.
Нет времени на сон и секс14. Восемь из десяти англичан говорят, что они
слишком заняты, чтобы съесть десерт, хотя четверо из десяти опрошенных
утверждают, что десерт лучше, чем секс15. Мы настолько торопимся жить,
что даже длина роликов с видеообращением кандидатов в президенты снизилась с 40 секунд в 1968 году до 7,3 секунды в 2000 году16.
Мы настолько привыкли преклоняться перед сверхзанятостью, что
исследователи уже говорят об отвращении к свободному времени и потребности в оправдании сверхзанятости.
На протяжении всей истории человечества необразованные бедняки
и рабочий класс имели по крайней мере немного свободного времени —
если уж не для духовного времяпрепровождения, то хотя бы просто свободного от работы. Экономист Джулиет Шор пишет, что в IV веке н. э. в Риме
было 175 выходных дней в году. В Средние века, несмотря на то что крестьяне и крепостные работали в полях с раннего утра и до заката солнца,
у них были перерывы на завтрак, обед, полуденный отдых и ужин. Также
они немного отдыхали утром. Церковные праздники, субботы и дни святых,
официальные выходные, народные гуляния и государственные праздники, а также недельные «пивные отгулы», посвященные важным событиям
в жизни: рождению детей, свадьбам или похоронам, — занимали более
одной трети года в Англии. По расчетам Шор, в Испании и Франции даже
у самых занятых представителей рабочего класса нерабочие дни составляли
около половины года36.
Все изменилось, говорит она, с появлением часов в XIII веке, а также
с развитием мануфактур. Появился принцип «время — деньги», и хозяева
фабрик поставили под контроль и время рабочих, и финансовые потоки.
Продолжительность рабочего времени стала увеличиваться до пределов
возможного. К концу XIX века 15 рабочих часов в день при одном выходном дне в неделю или совсем без выходных стали обычным явлением, даже
стандартом для работодателей. До 1923 года в американской сталелитейной промышленности был принят двенадцатичасовой рабочий график без
выходных37. Во время забастовки работников мельниц в 1912 году в городе
Лоуренс штата Массачусетс женщины, которых было большинство среди
рабочих, пели: «Да, мы трудимся ради хлеба. Но нам нужны еще и розы,
и мы боремся за них тоже». «Они боролись за время для семьи, за время
для отдыха, — говорит Эллен Браво, лидер движения «Семейные ценности
и работа», которое поддерживает интересы рабочих семей, — они хотели
иметь свободное время не ради легкомыслия или праздности, а чтобы посвятить своим семьям. Мы все должны иметь время для роз»

Но экономисты вроде Шор утверждают, что ненасытная индустрия рекламы создает новые желания, ведущие к невероятным потребительским
расходам, которые сегодня составляют 70% экономики США. Поразительный рост стоимости медобслуживания, жизни в целом, постоянный резкий
рост цен на недвижимость опередили рост зарплат. В результате мы видим, что долги домохозяйств достигли исторического максимума39, а люди
буквально утопают в ненужных вещах, став жертвами, как говорит Шор,
порочного круга «работай и потребляй».
Ханникатт видит еще более глубокие изменения: «Работа заняла центральное место в нашей жизни, давая ответ на самые главные вопросы
вроде “кто мы такие”, “каков смысл нашей жизни” и “каких целей в жизни
мы хотим достичь”, — говорит он. — Мы превратили свободное время
в банальность, в то, к чему только молоденькие дурочки стремятся, чтобы
посвятить его шопингу и сплетням».

Невероятно сжимающийся мозг
Она объясняет, что желтая выпуклость — это префронтальная кора
головного мозга, ключ к человеческому интеллекту. Именно ее размер
и сложность строения отличают нас от животных и делают теми, кто мы
есть. Анселл добавляет, что она с коллегами-неврологами обнаружила интересный эффект. Когда человеку не хватает времени, если он испытывает
спешку и ничего не успевает сделать, эта странного вида желтая выпуклость
подает предупреждающий сигнал: она сжимается.

Средний школьник старших классов сегодня испытывает такой же
уровень тревожности, какой в 50-х годах прошлого столетия наблюдался
у среднестатистических пациентов психиатрических клиник1. Более того,
ученые обнаружили, что стрессы у детей, которые часто передаются им
от испытывающих беспокойство родителей, могут не только изменить их
неврологическую и гормональную системы, но и затронуть ДНК2.

Анселл рассказывает о совместных с коллегами опытах, которые они
проводили в Йельском университете. Ученые делали снимки мозга относительно здоровых пациентов, чтобы увидеть отклонения в состоянии беспокойства, вызванного перегрузками и нехваткой времени. Было выявлено,
что префронтальная кора головного мозга реагирует на испытываемую
тревогу активнее всех остальных частей. В процессе эволюции человека
префронтальная кора стала наиболее развитой частью головного мозга. Она
регулирует такие физиологические функции, как давление крови, частота
сокращений сердца и уровень глюкозы в крови. Более того, префронтальная
кора отвечает за познавательные процессы, которыми определяются все
наши действия: как мы думаем, учимся, планируем, концентрируем внимание, помним, а также контролируем себя и выносим какое-либо суждение
о происходящих событиях.
Анселл показывает мне на снимке небольшой миндалевидный орган —
амигдалу. Она объясняет, что амигдала, иначе миндалевидное тело, реагирует на негативные эмоции вроде страха, агрессии или беспокойства.
И наоборот, «рациональная» префронтальная кора контролирует «подсознательную» амигдалу для обеспечения нормального и спокойного поведения человека в обществе.
Снимки головного мозга показывают, что в состоянии стресса амигдала
зажигается, как электрическая лампочка, говорит Анселл. Мы становимся
эмоциональными и раздраженными — вплоть до сильных вспышек гнева.

Анселл делает жест,
напоминающий успокаивающие движения, когда ребенка гладят по голове,
и говорит: «Именно префронтальная кора отвечает за то, чтобы убедить
нас в том, что у нас все получится. Она как будто приказывает амигдале
успокоиться и говорит, что все будет хорошо».
Но если стрессы становятся продолжительными, если человек постоянно
куда-то торопится, беспокоится, когда у него нет времени перевести дух, он
постоянно переключается между задачами и чувствует, что никогда ничего
не успевает сделать, то, как говорят Анселл и ее коллеги, префронтальная
кора начинает давать сбои. Снимки показывают, что при усилении стрессов
эта маленькая часть серого вещества, очень богатая нервными клетками,
прекращает работу. Чем больше стресс, показывают снимки, тем меньше
богатого нейронами серого вещества в этой ключевой области мозга.
Анселл с коллегами предполагают, что такое уменьшение объема префронтальной коры значительно ухудшает нашу способность трезво мыслить,
оставаться спокойными, сохранять ясность ума, планировать, запоминать,
принимать решения или просто успокаиваться, когда это нам необходимо.
Также мы теряем организаторские способности и даже возможность контролировать свои действия, говорит Анселл, и увеличиваем риск возникновения
какой-либо физической или психологической зависимости и деструктивного поведения3. Анселл объясняет: «Долгое время считалось, что к определенному возрасту мозговая деятельность стабилизируется, и ничего уже
не меняется. Но наши и подобные нашим исследования показывают, что это
не так, — мозг пластичен. Он постоянно меняется, и это касается не только
нейронных связей и функций мозга, но и самой его структуры. После этого
открытия мы сможем узнать о деятельности мозга намного больше».
Работая в условиях постоянных стрессов, головной мозг меняется отнюдь не в лучшую сторону.
Однако если тело постоянно испытывает стресс, а мозг — беспокойство,
если организм начинает постоянно «купаться» в кортизоле вместо того,
чтобы он выделялся исключительно в нужные моменты, то вся тонко настроенная система, призванная защищать нас, начинает выполнять ровно
обратную функцию. Это приводит к тому, что ученые называют аллостатической перегрузкой6.
Эта перегрузка не только способствует сжатию мозга, она ведет к заболеваниям.
Рональд Глейзер, руководитель Института исследований бихевиоральной
медицины Университета Огайо, доказал, что стресс ослабляет иммунную систему, делая организм более предрасположенным к воспалительным процессам, сердечно-сосудистым заболеваниям, повышенному давлению, диабету
2-го типа, артриту, остеопорозу, полноте, болезни Альцгеймера и другим заболеваниям7. Стресс ведет к депрессиям и беспокойным состояниям, особенно у женщин, которые в два раза чаще подвержены им. Одно из исследований
показывает, что мужской мозг на 52% больше, чем женский, вырабатывает
серотонина — гормона, отвечающего за регулировку настроения8.
Глейзер и другие ученые обнаружили связь между стрессами и заболеваниями, возникающими вследствие аутоиммунного дефицита, такими
как синдром хронической усталости и вирус Эпштейна — Барр. Также они
заметили связь стресса с задержкой заживания ран. И поскольку воспаления позволяют опухолям возникать и развиваться, Глейзер и его коллеги
утверждают наличие взаимосвязи между стрессами и онкологическими
заболеваниями9.
Брюс Мак-Ивен, руководитель лаборатории нейроэндокринологии
Рокфеллеровского университета в Нью-Йорке, был одним из первых, кто
доказал, что стресс может влиять на физическую структуру мозга. Он поставил серию экспериментов, в которых крысы, находившиеся в состоянии покоя, помещались в ограниченное пространство на несколько часов
в день. Эксперименты продолжались в течение трех недель. Ученым было
обнаружено, что ограничение пространства вызывало у подопытных крыс
состояние постоянного беспокойства. Мак-Ивен сделал снимки их мозга.
Оказалось, что нервные клетки префронтальной коры и гиппокампа (областей, отвечающих за обучение и запоминание) начали постепенно отмирать,
а клетки амигдалы (центра отрицательных эмоций, таких как беспокойство
и страх) — развиваться. Мак-Ивен сказал мне: «Неудивительно, что животные стали более беспокойными и менее обучаемыми. К тому же у них пострадала память. Но что самое интересное, когда мы убрали их из обстановки, вызывающей стресс, их мозг вернулся в нормальное состояние».
Мак-Ивен обнаружил, что возраст играл самую важную роль при возвращении мозга в нормальное состояние. Молодые крысы полностью восстановились в течение трех недель. Мозг крыс среднего возраста восстановился
лишь частично. Мозг старых особей не смог вернуться в нормальное состояние. Мак-Ивен прокомментировал это следующим образом: «Конечно, у людей все намного сложнее. Кто-то лучше следит за собой, кто-то хуже. Предложите человеку, ведущему малоподвижный образ жизни, совершать часовую
прогулку хотя бы по пять дней в неделю, и вы увидите, как его гиппокамп
увеличится в размере и его психическая гибкость значительно повысится».
Но Мак-Ивен обеспокоен тем постоянным стрессом, который испытывают современные люди. Исследования показывают, что чем больше студенты-медики ощущают стресс, тем хуже становятся результаты проверки
гибкости их префронтальной коры. Стрессы могут привести к бессоннице,
которая, в свою очередь, может вызвать интеллектуальное расстройство,
переедание и вредные привычки. Другие исследования показывают, что
стресс может буквально состарить человека. Особенно это касается женщин.
Исследование более 13 тысяч генов в четырех различных областях головного
мозга выявило 667 таких, которые отличаются у мужчин и женщин. Из них
98% ведут к быстрому старению женщин, что некоторые ученые объясняют тем, что представительницы слабого пола испытывают «бÓльшую
стрессовую нагрузку»10. По словам Мак-Ивена, ученые считают, что стресс
в большей степени влияет на тела и мозг людей с более низкими социальными и экономическими ресурсами, заниженной самооценкой, трудным
детством11, низкой физической активностью и небольшим количеством
друзей. Исследования, которые проводились с применением средств функциональной визуализации, показали, что сравнительно простое задание,
вроде просьбы посчитать цифры в обратном направлении, может вызвать
стресс, ведущий к долговременным изменениям, влияющим на нервные
клетки головного мозга.

Анселл с коллегами не ставили перед собой задачу изучения изменения
мозга с течением времени. Вместо этого они хотели понять, насколько стрессовые ситуации дают кумулятивный эффект. Для того чтобы выполнить
задачу, они тщательно подбирали испытуемых, чтобы их параметры, такие
как размер головы, возраст, пол и прочие факторы, были сравнимы. Именно
после этого выяснилось, что опыт стрессовых ситуаций и твердая

На самом деле женщины не так уж предрасположены к материнству, утверждает Хрди в своей первой книге Mother Nature («Мать-природа»). Они предрасположены к сексуальным отношениям. И если женщина достаточно развита и у нее происходит овуляция, она беременеет. Вот почему человеческие дети рождаются такими чертовски милыми куколками, говорит она. Вот почему они прямо смотрят в глаза взрослых и могут считывать эмоции. Чтобы выжить, младенцы учатся противодействовать тому, что Хрди называет естественным материнским раздвоением чувств, которое существует у женщин до тех пор, пока младенцы не возьмут грудь, а у них не появится пролактин — гормон, отвечающий за выработку молока, и окситоцин — гормон, позволяющий им познать радость материнства. И только тогда у женщины возникает настоящая связь с ребенком.

Сама по себе праздность — это не лень, безделье или легкомыслие. Она, как говорит исследователь досуга и отдыха Бен Ханникатт, помогает нам открыть замечательный и удивительный мир того настоящего, в котором мы живем. Он называет это «чудом настоящего»: выбирайте то занятие, которое поможет вам освежить свою душу. Иначе лучше вообще ничего не делать. Просто живите и чувствуйте свою жизнь. Возвышенные древние греки называли праздность словом skole, которое позже во многих языках стало означать «школу». Они считали праздные часы великолепной возможностью познать себя, свои страсти и увлечения, окружающий мир. Это время было предназначено не только для игр, отдыха и общения, но и для медитации, раздумий и размышлений

She worried that aging people were lonely, anxious, depressed, or afraid of dying. She encouraged them to come to social gatherings or tried to get them to meet other people. “They would say, ‘I don’t have a lot of time for people.’ And I would say, ‘Looks to me like you have a lot of time.’ It took me a long time to realize they weren’t talking about time in a day; they were talking about time in their lives. They had a completely different perspective on time. A lot of things don’t make sense anymore when time is running out.”