М. Е. Салтыков-Щедрин. Избранное

Люби ближнего, как самого себя, — такова вторая половина Христовой заповеди. Я не буду говорить о том, что без любви к ближнему невозможно общежитие, — скажу прямо, без оговорок: любовь эта, сама по себе, помимо всяких сторонних соображений, есть краса и ликование нашей жизни. Мы должны любить ближнего не ради взаимности, но ради самой любви.

«Вот в „Московских ведомостях" пишут, будто у зайцев не ду-ша, а пар, - а вон он как... улепетывает!»

Что без "старанья " не обойдешься — это одинаково сознавалось всеми; но всякому казалось не в пример удобнее, чтобы за него "старался" кто-нибудь другой.

Беневоленский был не столько честолюбец, сколько добросердечный доктринер, которому казалось предосудительным даже утереть себе нос, если в законах не формулировано ясно, что "всякий имеющий надобность утереть свой нос — да утрет".

На другой день пожар уничтожился сам собою, вследствие недостатка питания.

— Вот до какого мы времени дожили! — роптал Топтыгин 3-й, — чин на тебя большой накладывают, а какими злодействами его подтвердить — не указывают!

Обыкновенно он ничего порядком не разъяснял, а делал известными свои желания посредством прокламаций, которые секретно, по ночам, наклеивались на угловых домах всех улиц. Прокламации писались в духе нынешних объявлений от магазина Кача, причем крупными буквами печатались слова совершенно несущественные, а все существенное изображалось самым мелким шрифтом. 

В первый раз бригадир понял, что любовь народная есть сила, заключающая в себе нечто съедобное.