Жизнь взаймы

— Тут. У нас є їдальня, в якій дозволено пригощати гостей. Чекаю тебе о сьомій. Бо о дев'ятій мушу бути в ліжку. Як в інтернаті.

— Як у війську, — сказав Клерфе. — Або перед перегонами. Пам'ятаєш, як у Мілані наш командир заганяв нас до готелю, як курей до курника?

Обличчя Ґольманна проясніло.

— Ґабрієлі? Він ще в ділі?

— Звичайно. Що з ним могло статися? Керівники вмирають в ліжку, як генерали.

Выпьем за искусство. Это одна из очень многих вещей, за которые сегодня можно пить со спокойной совестью. Пейзажи не стреляют. Будем!

• А тебе всегда надо победить?
  - Иногда это весьма кстати. Даже идеалистам деньги совсем не мешают.

В жизни, сын мой, не всегда поступаешь как надо, — изрек он. — Даже если понимаешь, что это неправильно. И в этом иной раз самый смак. Ты меня понял?

Умер - значит кончено, тут уж ничего не поделаешь.

Что толку, когда все слова не те, и в каждом ложь, потому что говорить правду бессмысленно и жестоко, но в итоге все равно остаются только горечь и отчаяние, что иначе нельзя было, и последние воспоминания омрачены ссорой, непониманием, ненавистью».

«Как мы похожи, - подумалось ей. - У обоих нет будущего!

Его будущее - только до ближайшей гонки, мое - до следующего горлового кровотечения.

Жизнь взаймы. Жизнь, когда не жаль ничего, потому что терять, в сущности, уже нечего.
Это – любовь на грани обреченности.
Это – роскошь на грани разорения.
Это – веселье на грани горя и риск на грани гибели.
Будущего – нет. Смерть – не слово, а реальность.
Жизнь продолжается. Жизнь прекрасна!

Уязвленная гордость, оскорбленное самолюбие и прочая душевная смута меркнет, рассыпается в прах перед единственно драгоценным, спасительным знанием, что любимый человек не умер, что он жив, дышит, и не важно, какие и к кому он питал чувства и что там было, а чего не было