
Ваша оценкаЖанры
Рейтинг LiveLib
- 563%
- 425%
- 37%
- 25%
- 11%
Ваша оценкаРецензии
Аноним30 января 2021 г.Читать далееРаз за разом попадаюсь на удочку издательских аннотаций, обещающих нам вечно не то...
Вот и сейчас аннотация обещала нам путешествие в страну безумцев, что-то такое ужасающее своей жестокостью и бессмысленностью. На деле же мы получаем совершенно иное - бесконечно красивый, многоплановый, философско-религиозный роман. Да-да, пусть вас не смущает последнее словосочетание: в книге будет много размышлений о вере, смысле жизни, этом мире и том (если он есть, конечно), подлинной сути бытия.
Нет здесь пресловутого страха перед смертью, как нас хотят убедить издатели в своей аннотации к роману (напрашивается закономерный вопрос: они книгу-то читали?) Здесь никто не боится ни казни, ни смерти как таковой. Есть в мире вещи и пострашнее...
Содержит спойлеры1782,8K
Аноним14 июля 2021 г."Как же утомительно быть злодеем"
Ожидание несчастья — худшее несчастье, чем само несчастье.Читать далее
Торквато ТассоКаково это - знать о неизбежности события, но не знать, когда это случится. Каково это, когда то, чего ждешь. - смерть. Приходит ли раскаяние за совершенное у приговоренных к смертной казни или единственное, о чем они жалеют, - что не удалось не попасться. Продолжается ли жизнь в ожидании грядущей смерти... Использует ли все возможные попытки оспорить приговор смертник или смиренно ждет своей участи. Переосмысляет ли пройденный путь или кидается в бега от действительности и сознания...
Отохико Кага попробовал раскрыть происходящее за застенками камер, где проводят свои последние дни те, кто совершил серьезнейшие преступления, - пусть частично, ведь все индивидуально, пусть "узким взглядом", раз не рассматривал обвиненных неправомерно, но японец приоткрыл завесу, позволил проникнуться читателю последними мгновениями существования. В ожидании финала многое приходит на ум - что такое смерть, человек, ад, зло, насколько многогранно время, что было в прошлом... Быть может, к точке конца привело сексуальное насилие в детстве, а может, физическое, а возможно, и наблюдение за ним... Может быть, причиной стало стремление к власти, а возможно, к освобождению, либо сочувствие заменилось любопытством, а контакт - мифом... Возможно, кто-то понимал или начал понимать перед смертью, что убийство - это плохо, а может быть, никогда не задумывался об этом. Какими бы разными ни были эти заключенные, насколько сильно ни отличались бы их жизни - теперь, перед лицом грядущей казни, они равны - никто из них не знает, когда пробьют часы, но каждый из них, понимает, чем все завершится.
Не спасет ни врач, искренне проникающийся историями содержащихся в одиночках, желающий сделать все, что в его силах, дабы не усложнять создавшуюся ситуацию, ни родные, подающие ворохи апелляций, ни признание вины и раскаяние - уже все решено. Остается лишь размышлять, что было неверно, а что правильно, об утомительности злодейства и многократных желаниях умереть, когда еще сам был волен распоряжаться жизнью, пытаться найти подтверждение тому, что оптимальное применение себе было найдено, а незнание всего устройства мира позволяет не понимать до конца собственное место в жизни, будто, как мне напомнило, ты искусственный разум или клон, узнавший правду.
Такой ли страшной или наоборот ожидаемой оказалась жизнь? Равно ли отсутствие изменений в событийном ряду отсутствию глубинных трансформаций и метаморфоз? Меняет ли наказание виновного? Все ответы есть у заключенного Такэо Кусумото, студентки Эцуко Тамаоки, доктора Тикаки, заключенной Нацуе Симуры и всех остальных, имеющих отношение к "японской тюремной философии" со смертельным концом.
962,9K
Аноним24 января 2021 г.Мне смерть как надоело быть человеком
Читать далееКапли дождя набрасываются на шляпы и дома. Когда-то я так же подходил к стеклу. Искал в нём уединение. Природа в окне, как приют для одиноких и трезвых. Потолок, стенка и грязь давят на психику. Изолированность устремляется по венам к сердцу, а прежний мир становится фотографией в альбоме. Дверь забирает у тебя возможность вырваться и убежать к вечерней дымке из детства. Только и остается листать дерьмовую литературу, да смотреть в никуда. Пейзаж за окном трансформируется в портрет близкого друга. На его лице тебе уже знакомо большинство морщин – ворон на ветвях, куст сирени вблизи протоптанной тропинки... Узнаешь школьника, который возвращается домой, разговаривая с самим собой. Такому другу не нужны слова, ведь с ним легко молчать.
Схожие мысли вызывает 39-летний персонаж "Приговора" – Такэо Кусумото. Мне всегда нравилось наблюдать за человеком, который не спит наедине с собой. Такой публики чертовски мало. Наверное, поэтому я люблю литературу, где персонажи рефлексируют и изучают свой контекст. Они с упоением царапают идеи в карманные блокноты, рассуждают о месте человека в природе и пишут письма любимой женщине. При этом их алфавит свободен от пустоты и безмерности. Ты читаешь строки и на подкорке ощущаешь – караваны фраз слишком быстро уходят к горизонту. Что, впрочем, звучит парадоксально, ибо в "Приговоре" более тысячи страниц. Меня до сих пор удивляет, как я не слышал про книгу раньше.
Он обвёл взглядом камеру — окно, календарь, Мадонна с младенцем… Холодно.
Контекст определен – это камера [1] и четыре стены. В нулевой зоне, где находится Такэо, есть и другие заключенные. Все они смертники, которые ожидают последнего мгновения. Признаться, я никогда не увлекался скрупулезным изучением тюремной специфики. Потому для меня было нелепым, что в романе (на его страницах 1965 год) многие японские заключенные ждут казнь больше десяти лет. Человек продолжает существовать, читать книги, сохранять заметки, обмениваться письмами и наблюдать за птицами. Минута, когда за тобой придут, остаётся не раскрытой. Здесь и пульсирует тонкой нитью лейтмотив "Приговора" – страх. В паре с длительной изоляцией от внешнего мира они давят на психику, превращая человека в особое существо – заключенного, у которого забирают мечты.
Я боюсь умирать.
Такие истории, особенно в литературе, часто переплетены религиозной нитью. Человеку чуть легче умирать, веруя, что где-то там в небесах его ожидает новое бытие в лучах радости и осмысленности. Иисус воскрес, Фома уверовал, Достоевский переродился и прочая атрибутика, которая характерна диалогам на таких страницах. В канве романа это в основном отражено за счёт лестницы Иакова – одной из моих любимых библейских глав. Здесь она красиво переплетается с сюжетом, точнее, с внутренним ощущением основного персонажа. Осталось определить – спускается Такэо во тьму, поднимается к свету или то (материальное) и другое (духовное) происходит одновременно в лучших традициях дуализма. Безусловный плюс автору, он сохраняет свободу для читательских интерпретаций не только на уровне метафор, но и в беседах о вере.
Моё будущее забито названиями книг, которые я наметил прочесть.
По структуре в книге семь [2] частей. Больше всего меня зацепили две: "О зле" и "Лучезарные цветы". Объём романа немалый, потому наивно было предполагать, что контекст не выйдет из тюремной клетки. Рассказы о заключенных нулевой зоны сменяются историями о бомбардировках Японии в военное время, о митингах вблизи тюрьмы. Отдельно упомяну врача Тикаки. Поначалу мне казалось, что он как проводник, имеет возможность перемещаться между внешним миром и внутренним. Теперь я склоняюсь к другому образу – Харону. Он встречает души и перевозит их по реке в царство мертвых. Ох, ненавязчивое упоминание ладьи Харона и ощущение качки в сновидениях Такэо… выглядит художественно великолепно, это пять баллов.Часть "Лучезарные цветы" – глава про письма к девушке, с которой Такэо ведёт переписку на протяжении двенадцати месяцев. Он просыпается, падает за маленький столик на фоне серых стен и начинает рисовать лепестки фраз. За окном играют воробьи, до тебя доносится пульс внешнего мира – звон колокола в храме, шум листвы и пение птиц. В эти минуты водить карандашом особо легко, слова для её письма странным образом сами укладываются в строчки. Я разделил эту грусть. Ведь невозможно снести стену и доплыть до её острова. Прикосновения, улыбка, взгляд – все это остаётся лишь на бумаге, в форме такого, на самом-то деле, несовершенного языка. Вдохновляет, что Эцуко рассказывает о своём мире и сомнениях. Сохранил бы её письмо, где она нарисовала камеру Такэо, которую никогда не видела. Впрочем, читателю не показывают алфавит девушки, в этом эпизоде для него доступны только слова заключенного.
Вот так,
Лепестком сакуры,
Отлетит моя жизнь.По итогам.
Я бы мог рисовать рецензию на эту книгу в течение недель. Горизонт интересных эпизодов привлекает своей бескрайностью. В целом, роман прекрасен, у него неплохой уровень вовлеченности. Автор вытащил тему казни в полной мере, при этом оставил выбор за читателем, нет… толстовской трости. Страницы, на мой взгляд, неплохо так подчёркивают нелепость человеческих ритуалов. Листаешь и поражаешься.
По ходу чтения, кстати, привыкаешь к Такэо, к его умению почувствовать перспективу других людей. По сути, тут не зря девять раз упоминается Достоевский. Своеобразное перерождение есть и у главного персонажа. В камере нас встречает совсем другой Такэо, нежели в третьей части "О зле", где читателю расскажут о преступлении в подробностях. Да и если говорить об ассоциациях, я бы привёл сюда тексты Достоевского. Например, "Идиота".
Так же порадовали отсылки к Гюго – Отверженные и Последний день приговоренного к смерти . Второго, увы, всё никак не прочитаю.
[1] – Номер Кусумото 610. Возможно, 6 глав основной книги и 1 глава подарок девушке. Хотя, скорее всего, личный номер символизирует падение персонажа и дальнейший спуск по лестнице.
[2] – Семь частей в оглавлении "Приговора". Заключенным разрешается хранить не более семи книг одновременно.885,7K
Цитаты
Подборки с этой книгой

"... вот-вот замечено сами-знаете-где"
russischergeist
- 39 918 книг
Книги в мире 2talkgirls
JullsGr
- 6 350 книг

рекомендации от 2 talk girls
MewMew
- 165 книг
Книги, перевернувшие ваше сознание
ViolettMiss
- 80 книг

Японская литература
Milkind
- 121 книга
Другие издания









