Сказочка про Воронушку - чёрную головушку и жёлтую Канарейку

Он успокоит нас сказкой нарядною,
Грезою, песней родной,
Повестью тихою, чудной, отрадною,
Он возрастит нам покой.

Строчка из стихотворения Елены Маминой, дочки Мамина-Сибиряка, об особом любимом мире музыки, в котором Алёнушка находила отраду и покой, где среди прочих любимых звуков, грёз, печалей есть и сказки.

Известно, что Дмитрий Наркисович посвятил Алёнушкины сказки своей больной дочери. Трагическая история любви с актрисой Марией Морицовной Абрамовой, мамой Алёнушки, рождение хрупкой, болезненной девочки и вскоре после родов смерть Алёнушкиной мамы – всё это надломило здоровье писателя, но у него был стимул жить – его Алёнушка. Когда девочке было два годика, он начал писать сказки, постепенно выросшие в цикл сказок, населенных необычным миром животных: разговаривающими котами, зайцами, индюками, воронами, воробьями, канарейками и прочими птицами, мухами, тараканами (ещё до Чуковского), игрушками. И, конечно, в сказках присутствовала сама Алёнушка.

Елена росла, окруженная не просто заботой, Мамин-Сибиряк старался дать дочке, лишенной обычного счастливого детства, разностороннее домашнее образование, чтобы она выросла творческой личностью. Девочка была одарена талантами, любила музыку, писала стихи с девяти лет. К сожалению, известно о ней крайне мало.
Узнав о судьбе Елены Дмитриевны и об отцовской любви к дочери, становится понятна пронзительная печальная нотка в его сказке "Серая шейка".
Похожая нотка пронизывает и "Сказочку про Воронушку – черную головушку и желтую птичку Канарейку".

Тот, кто читал сказки, может не согласиться с таким сравнением, потому что Серая шейка не напоминает ни Воронушку – черную головушку, ни Канарейку. Нет у этих птичек переломанных крыльев, они могут свободно летать, но надломленность крыльев души у них есть.
Канарейка так и не научилась жить на свободе, она словно испугалась жизни, как только пришли холода и с ними голод. Разве боязнь быть собой, боязнь жизни не говорит о некой надломленности природы птичьей или человечьей?
А суетливость Воронушки, желание всё, что увидит, затащить в гнездо, сунуть свой длинный нос во все дела, которые творятся вокруг её гнезда: "на десяти крышах посидеть, полгорода облететь, все уголки и закоулки осмотреть, на колокольню слетать, на рынке побывать, в огородах покопать" и крякнуть погромче во всё воронье горло, не говорит ли о том, что она боится одиночества? И то, что она считает себя выше всяких кур и прочих птиц, немного даже завидует им:

Ну, чем лучше меня глупые куры? А их кормят, за ними ухаживают, их берегут, – жаловалась она Канарейке. – Тоже вот взять голубей… Какой от них толк, а нет-нет и бросят им горсточку овса. Тоже глупая птица… А чуть я подлечу – меня сейчас все и начинают гнать в три шеи. Разве это справедливо? Да еще бранят вдогонку: «Эх ты, ворона!» А ты заметила, что я получше других буду, да и покрасивее?.. Положим, про себя этого не приходится говорить, а заставляют сами. Не правда ли?

Воронушка может быть и Канарейку в гнездо затащила лишь потому, что та яркая, жёлтая, а не потому, что почувствовала сострадание к незнакомой маленькой птичке. Кстати, Воронушка не была уверена, что Канарейка настоящая птица.

Ведь это совсем не птица!.. Разве такие птицы бывают?.. А впрочем, убирайтесь-ка… Мне надо поговорить с этим чудом. Она только притворяется птицей…

Впрочем с Воронушкой всё не так просто и я бы не спешила её осуждать. Она дважды спасает Канарейку сначала от воробьёв, потом от мальчишек, кормит семенами в своём гнезде, учит жизни на свободе, а не в клетке.

А что Канарейка? Она сумела вылететь из клетки на свободу, но как жить в мире людей, которые тебя не кормят, а бросаются камнями, в мире животных, которые тебя не принимают, и просто с самой собой, если ты даже не понимаешь, как и где найти пропитание и как спрятаться от холода. Этому её пыталась обучить Воронушка, но они были слишком разными птицами.

Возможно, Мамин-Сибиряк пытался показать дочке, как важно уметь сопротивляться обстоятельствам, не давать себя сломить, быть самостоятельной и уметь пользоваться свободой. Он понимал, что его девочка особенная, что подобно воробьям, кричащим Канарейке: "А зачем она жёлтая…", многие люди на жизненном пути Алёнушки, будут удивлены её особенности и не всегда это приятно.

Все его сказки, в том числе и эта сказка с печальным концом, о любви к жизни. И брошенные семена проросли. Позже Елена Дмитриевна сама, в своих стихах, посвященных двоюродному брату, говорит ему о важности любви к жизни.

Дорожи улыбкой каждой, каждым солнечным лучом,
Звонким смехом, что сквозь горе пробивается ростком.