Двойной полдень

Почему бы нет? Я проснулся и тут же подумал, что покончу с собой когда-нибудь, глубокой ночью. Восход, блеск на полу, словно бы отполированном до зари наконечниками для стрел. Киргизский пес в раннее утро на улице грыз блеклую змеиную шкуру. Твой сосед с лицом портового грузчика, присев на корточки, курил анашу - дым, не отбрасывая тени, пышно полз над старой землей, как если б черные купцы вели верблюдов против долгого ветра. Покинуть город и в пустыне просить у Господа смерти. Сейчас меня вырвет, черт, на одеяле дрожала рука без вен, темные волны целую минуту носились по кистевому руслу. В ушах билась кровь, the river is within us, как просто принять серость любого дня, беззвучно, всякий раз, молча (особенно в жаркое время, даже весной или осенью, пока слышен скрип скворца в потогонный полдень), чувствуя лишь тупую сладость в мглистом течении суток.

...заслуга поэта – не речь, впаянная спешно в лирическое ярмо, но способность стиснуть, словно вещественное доказательство необжитой целостности, или, вернее, накрыть картину (так ловят с поличным), наделенную властью воскресать как раз в найденном образе. Некая внутренняя точность словесного опыта сторонится эстетического факта, переходящего в экзальтацию. Следует сохранить и вынянчить спокойствие. Плата: прозрачное соответствие собственным притязаниям.
...
Идеальный текст, пожалуй, подобен реке, которую нельзя охватить взглядом от истока до устья, – воспринимаешь обрывки бегущего беспорядка, скраденного и понукаемого берегами. Мы безуспешно тянемся к ней, неизменно, увы, пребывая в пределах стартовых надежд и догадок. Нам оставлен отрезок дневного света на столе, и в нем дрожит вся страсть блещущего мира. Воздух, обремененный ширью. Пустынный ландшафт. Последнее пристанище. Солнце.

эссе "Атмосфера и стиль"