Дни Турбиных. Пьесы 1926 - 1937 гг.

От смерти я не бегал, но за смертью специально к большевикам тоже не поеду. И тебе из жалости говорю – не езди

Я хочу опять на Караванную, я хочу опять увидеть снег! Я хочу все забыть, как будто ничего не было!

Одно мне не понятно. Ты. Как отделился ты от длинной цепи лун и фонарей? Ведь ты был не один. О нет, вас было много... Да. Итак все это я сделал напрасно. А потом что было? Просто - мгла, и мы ушли. Но ты, ловец! В какую даль проник за мной, и вот поймал, прймал меня в мешок! Не мучь более меня, пойми, что я решился, клянусь.

Всякий труд достоин награды.

Крысик мой, жабочка, кто тебя обидел?

Что ты, папаша! Неужели в каком-нибудь из парижских банков выдадут по чеку десять тысяч долларов человеку, который явился в подштанниках. Нет, папа, спасибо.

Ай-ай-ай-ай-ай! Моя жизнь мне снится.

Запомните: человек, живущий в Париже, должен знать, что русский язык годится только для того, чтобы выкрикивать на нём разрушительные социальные лозунги и ругаться скверными непечатными словами. Ни то, ни другое в Париже не принято!

Ай, русские! Ай, спасибо! Ай, замечательная интеллигенция, чтобы ей сгнить в канаве на Галате!