Тени в раю. Возвращение

Фрислендер ничему не верил. Он каждый вечер проклинал себя, а по ночам его проклинала жена.

Он чувствовал свою беспомощность и одиночество. За окнами затаился враждебный мрак, деревья шушукались, как старые сплетники.

Что он знает о волшебстве голубой сумеречной дымки в короткий момент между серым и серым! Это как щель между облаками, как дикий вопль жизни в мимолетной паузе между смертью и смертью.

При всем желании я не могу представить, что мне когда-нибудь будет шестьдесят. Я видел столько людей, которые погибали в двадцать.

– Ничто не может избавить от комплекса вины за то, что ты жив, от комплекса, внушенного нам нашим возлюбленным отечеством. Но я принимаю ваше приглашение. И позвольте мне в свою очередь угостить вас бутылочкой нью-йоркского рислинга. На короткое время мы снова почувствуем себя людьми.

“Консультант по костюмам, — думал я. — Там они еще льют кровь, а здесь их уже изображают статисты. Впрочем, быть может, все, что произошло у меня на родине за эти одиннадцать-двенадцать лет, было на самом деле лишь бунтом статистов, которые вздумали разыграть из себя героев, но так и остались пошлой бандой палачей.”

Ах, как трудно прощаться! Но возвращаться иногда еще труднее.

Oдин никогда не может до конца почувствовать, как страдает другой.

- Простите, вы, кажется, что-то сказали? - спрашивает он, беря под козырек.
Тот вскакивает и, задрав голову, смотрит на Вилли.

• Не припомню, - бормочет он.
• Ваше счастье, - говорит Вилли. - Ругаться можно лишь при соответствующем телосложении, которым вы, кажется, не отличаетесь.